Безумный

Библиотека представляла собой трехэтажное готическое чудовище из красного кирпича с арочными окнами и входами. Студенты нахмурились на него, как на незваного гостя, когда он вошел. Август не обратил на них внимания, благодарный за тишину, поскольку забыл наушники на столе. Август прошел мимо конференц-залов и звукоизолированных кабинетов, а также мимо трех столов, за которыми сидели студенты.

В здании на каждом этаже стояли копировальные аппараты, на первом этаже они были видны из вестибюля, и поскольку Август не видел там Лукаса, он их миновал. На втором этаже его тоже не было. Поднявшись на третий этаж, Август направился в самую безлюдную часть библиотеки, в секцию, заполненную справочниками и техническими руководствами.

Даже если бы Август не знал, где стоят копиры, он мог бы просто следовать за раздающимися оттуда проклятиями Лукаса. Август улыбнулся и прибавил шагу. Он завернул за угол как раз вовремя, чтобы увидеть, как Лукас пнул копир один раз, потом еще раз.

— Этот ксерокс, по слухам, с характером. Вот почему он стоит здесь, в безлюдной зоне.

Лукас вздрогнул от голоса Августа, но быстро оправился, голос звучал угрюмо.

— Ну конечно.

Когда Лукас в очередной раз стукнул по крышке ксерокса, Август оттащил его в сторону, увлекая глубже в ряды стеллажей.

— Что не так с ксероксом факультета?

— Он не работает. — Лукас посмотрел на аппарат рядом с ними, как будто это он сломал другой ксерокс.

— Почему ты не воспользовался тем, который стоит возле твоего кабинета?

Лукас выдохнул через нос. Август еще никогда не видел его таким взвинченным.

— Потому что каждый раз, когда твоя подруга видит меня, она пытается выпытать у меня информацию о нас двоих.

— Кто, Бьянка? — спросил Август.

Лукас пожал плечами.

— Наверное. Вы двое смотрелись мило в день нашего знакомства.

В его голосе прозвучал малейший намек на... что-то. Конечно, это не могло быть ревностью.

— Ты... Ты думаешь, что у меня что-то есть с моей коллегой? У меня? Я похож на такого человека?

Лукас был нехарактерно сердитым.

— Откуда мне знать? Мы едва знакомы.

Август внимательно изучал его.

— Что происходит? Когда мы уходили из дома моего отца, ты был в порядке. А теперь ты дуешься и колотишь офисное оборудование, как будто оно должно тебе денег.

— Я просто не могу перестать думать о том, что еще больше женщин пропали без вести. Из-за меня. Я неделями пытался притворяться, что ничего этого не происходит. Вел себя как дурак и эгоист, а теперь еще больше людей страдает и умирает из-за меня.

Август обхватил лицо Лукаса ладонями и повел его в проход, заставленный старинными книгами с пожелтевшими страницами. Он уловил запах их возраста.

— Ты сделал все, что мог. Ты попал в психиатрическую клинику, пытаясь спасти тех женщин, пытаясь убрать убийцу с улиц, — напомнил Август Лукасу.

— Нужно было соврать. Я должен был найти другой способ дать им понять, что это он. Я мог бы… — Лукас замялся, беспомощно размахивая руками.

— Что мог бы? Сфабриковать улики? Поймать его на месте преступления? Кон не работает в одиночку. Они не моргнув глазом убили бы тебя. Ты поступил правильно.

Лукас так стиснул зубы, что заходили желваки, тяжело сглотнул, а потом сказал:

— Ты бы просто перерезал ему горло и дело с концом. Нет, ты убил бы его медленно, заставил бы его страдать, а потом убил бы, и тогда другие бы женщины никогда не наткнулись на него.

Август покачал головой.

— Потому что меня запрограммировали на убийство. Я не провожу расследований, мне не нужно никому ничего доказывать. Ной, Каллиопа и Томас находят дела, они находят улики. Я получаю папку с документами и план. Потом я делаю то, что делаю. — Август окинул внимательным взглядом Лукаса, надеясь увидеть, как напряжение уходит с его лица, но, казалось, оно только усилилось. — Лукас, тебе дан дар. Ты можешь видеть лучшее и худшее в людях одним прикосновением. Ты можешь делать то, что под силу менее чем одному проценту населения. Ты просто чудо. И хотя мой отец ничего не сказал, я могу поручиться, что он уже думает о том, как использовать тебя в семье.

Слезы покатились по щекам Лукаса, его лицо стало горячим под руками Августа, прежде чем он вывернулся из его хватки.

— Ты говоришь это, чтобы мне стало легче.

Август усмехнулся.

— Я говорю это, потому что это правда. Я последний человек, к которому кто-то пришел бы, если бы хотел почувствовать себя лучше.

Лукас фыркнул, вытер лицо и откинул голову на старые книги.

— Ты единственный, кто заставляет меня чувствовать себя лучше.

Август хмуро свел брови. Это был комплимент, но он произнесен с таким страданием, что сбил его с толку.

— Это плохо?

Лукас беззлобно рассмеялся.

— Я сплю с одним серийным убийцей и играю в игры разума с другим. Мы и недели не знакомы, но когда я чувствую, что у меня в груди зияет дыра, ты – единственный человек, которому я захотел бы позвонить.