Безумный

Лукас встал на колени между ног Августа, сжал его икры, а затем погладил его задницу. Затем Лукас устроился на Августе, сидя на его заднице и наклонившись, провел языком вдоль его позвоночника.

— Откуда ты знаешь, что тебе нравится, когда тебя режут? Ты уже позволял другим людям резать себя?

Августу нравился вес Лукаса на нем, нравилась иллюзия беспомощности.

— Очень давно и никогда ни с кем, кроме... профессионала.

Август наблюдал, как Лукас потянулся и взялся за рукоять ножа с приставного столика, а затем провел пальцами по незапятнанной плоти его спины.

— А что, если я порежу тебя слишком глубоко?

— Тогда мне придется накладывать швы. Если не хочешь меня убить, то не режь глубоко, чтобы не задеть крупные артерии и конечно же спинной мозг. Мне бы хотелось быть в состоянии ходить, когда все будет сказано и сделано. — Он почувствовал, что Лукас колеблется. — Предполагалось, что ты будешь предаваться своим самым темным фантазиям, а не моим. Если ты не хочешь этого делать, мы можем найти...

Первый порез был неглубоким, прямо по мышце лопатки. Член Августа запульсировал от внезапного прилива химических веществ в мозг. Он охнул, потом застонал, когда Лукас провел по ране языком.

— Ну как, нормально?

Август прочистил горло.

— Более чем нормально. Перестань беспокоиться обо мне и просто делай то, что хочешь.

Лукас втянул воздух.

— Это большая сила.

— В том-то и дело. Когда ты пытаешь кого-то, ты полностью контролируешь его разум и тело.

— Мне нравится идея полного контроля над твоим телом.

Лукас колебался еще минуту, затем сделал еще несколько неглубоких прорезей. Безвредные, не больше, чем порезы бумаги, но их хватило, чтобы Август прижался бедрами к матрасу, ища трения, а капельки крови покатились по склону его спины.

— Ты вырезаешь свои инициалы на моей коже?

Лукас провел кончиками пальцев по порезам, затем стал выводить буквы на чистом холсте кожи, написав М-О-Й кровью Августа. Черт, это было горячо. Лукас схватил Августа за горло, откинув его голову назад, чтобы ввести окровавленные пальцы ему в рот, и наклонился, шепча ему на ухо:

— А если бы я сделал это? Если бы я вырезал на тебе свое имя? Что тогда?

Август сосал пальцы, почти кайфуя от этой стороны Лукаса, понимая, что он готов быть с ним каким угодно – больным и извращенным. Он оттолкнулся от твердого члена Лукаса, который теперь плотно прижимался к расщелине его задницы, между ними был только тонкий слой ткани.

— Тогда тебе лучше трахнуть меня потом.

Лукас издал почти звериный звук, но тут же схватил смазку, которую они оставили на кровати, и приподнял бедра Августа. Он ввел в него два скользких пальца, и Август нетерпеливо задвигал бедрами, ничуть не заботясь о том, насколько нуждающимся он выглядит.

Лукас сильнее впился в него пальцами.

— Скажи мне, что ты готов, потому что я хочу почувствовать тебя.

— Я готов, — заверил Август. — Сделай это.

Лукас высвободил пальцы, рубашка разлетелась, когда он стягивал с себя брюки. Август сел, не желая больше ждать, схватил член Лукаса и прижал его к своему входу, а затем одним плавным движением погрузил в себя до самого основания.

Больше они не говорили. Оба двигались вместе, запахи крови, пота и секса смешивались так, что Август нашел их опьяняющими. Он не мог насытиться твердым членом Лукаса. Он подавался бедрами назад при каждом толчке.

Лукас нашел сосок Августа, другой рукой обхватил его твердый, ноющий член. Август откинул голову на плечо Лукаса. Он никогда не испытывал ничего подобного. Все это было горячим, жестким и липким, кровь и предэякулят смешивались, когда Лукас грубо дрочил Августу. В этом не было ничего сексуального, но он никогда в жизни не был таким твердым.

Лукас прикоснулся языком к оставленным им ранам, и Август понадеялся, что он вырезал свое имя на его теле так же, как Лукас запечатлелся в его психике. Он уже был так близок к кульминации. Лукас вбивался в него с упоением, его рука работала над ним жестко и быстро, его дыхание доносилось до уха Августа. Потом Лукас кончил, по его телу пробежали сладострастные всплески, а по коже поползли мурашки.

— Вот черт, — прорычал Лукас, когда освобождение Августа хлынуло в его сжатый кулак. Он надавил ладонью между лопаток Августа, прижимая его грудью к матрасу, вцепился руками в плоть его бедер, чтобы с силой войти в него. Затем Лукас накрыл собой Августа, с криком уткнувшись в его кожу, когда исторгался в него. Лукас, казалось, не спешил освободиться от тела Августа, и они просто лежали так, соединенные, пока обмякший член Лукаса не выскользнул сам собой.

— Это было... — сказал Лукас, затем прервался.

— Грязно? — предложил Август, смеясь.

Лукас провел носом по шее Августа.

— Я хотел сказать «горячо». Но нам нужно прибраться. И, наверное, сменить постельное белье. Выглядит как место преступления. И пахнет так же.