Безумный

— Ты этого не сделаешь, — сказал Август, и его волчий оскал вернулся.

Лукас переминался с ноги на ногу.

— И почему же?

Август наклонился достаточно близко, чтобы его дыхание обдало его ухо, и прошептал:

— Потому что мы оба знаем, что никто тебе не поверит.

С этими словами он повернулся и пошел прочь, оставив Лукаса смотреть ему вслед, а его карточка практически обжигала ему пальцы.

Черт.

ГЛАВА 3

Август

— Ты что, правда не собираешься повидаться с папой перед отъездом? — спросил Адам.

Вопрос задавался не Августу, а другому их брату, Айдену, который сидел напротив него. День был ветреный, поэтому они собрались за столиком в дальнем конце патио, подальше от посторонних ушей. Обед с мальчиками Малвейни всегда проходил оживленно, даже когда их собралось всего четверо, как сегодня, и тема разговора редко подходила для публичности.

Айден редко бывал в городе. На самом деле, это первая поездка его младшего брата домой за последние годы. Он поддерживал с ними связь через SMS или электронную почту, но не более того, даже не звонил. Никто не знал почему. Вернее, один человек знал, но он тоже молчал. Поэтому они устроили интервенцию перед его отлетом.

Айден бросил на младшего Адама раздраженный взгляд.

— Он твой отец, а не мой.

Август просто не понимал яда, направленного на их отца. Он хотел узнать больше, потыкать Айдена чем-нибудь острым, пока тот не выдаст свои секреты. Вместо этого он сделал глоток шипучей воды.

— Забавно, что ты не говоришь этого о нас, своих братьях. Только о папе.

Аттикус, старший, провел рукой по своим рыжим волосам, а затем водрузил очки на нос.

— Да, отличная мысль. Почему ты отрекся от отца, но не от нас?

Айден закатил глаза.

— Вот почему я не возвращаюсь сюда. Вы, ребята, такие драматичные. Я ни от кого не отрекался. Он никогда не был моим отцом. Мне было почти семнадцать, когда меня «усыновили», — сказал он, используя воздушные кавычки вокруг слова «усыновили», как будто это было неправдой. — Я просто никогда не воспринимал его как отца, а он никогда не воспринимал меня как своего сына.

— Чушь собачья, — сказал Адам, потянулся за содовой с сахаром и выпил половину одним махом.

Август не мог не замечать девушек, которые глазели на его брата, бывшую модель. Он был геем, но это никогда их не останавливало. Даже когда он встречается с Ноем, и ситуация только усугубляется. Почему-то это никогда не беспокоило Адама. Возможно, потому что он самый младший и привык к вниманию.

Август рассматривал черный лак на ногтях Адама. В нескольких местах были сколы, но даже это на нем выглядело модно. Его черные волосы разделены посередине и спадают на синие глаза. Одет он был в рваные джинсы и выцветшую дизайнерскую футболку, которая, вероятно, стоила тысячу долларов, хотя выглядела так, словно он вытащил ее из помойки. Адам делал лень роскошью.

Август снова обратил свое внимание на Айдена.

— Нет, тут что-то большее. В конце концов, мы это выясним, так почему бы просто не сказать нам?

Айден отодвинул свою тарелку и посмотрел на них двоих.

— Потому что рассказывать нечего. Вы буквально делаете из мухи слона. Как шесть психов стали такими сплетниками? Тут нечего обсуждать.

Айден выглядел неважно. Его рыжевато-каштановые волосы отрасли до плеч, лицо скрывала неухоженная борода. Как всегда, в нем чувствовалась жесткость, словно мир никогда не переставал его подводить, хотя их отец, Томас, никогда ни в чем ему не отказывал. Даже если Айден отказывался это признавать.

— Твои слова говорят одно, но язык твоего тела говорит, что ты нам врешь, — сказал Адам, оглядывая Айдена с ног до головы. — Ты не можешь нам лгать.

У Айдена ходили желваки на челюсти.

— Так вот почему вы пригласили меня на обед? Чтобы расспросить меня о том, почему я не лажу с вашим отцом?

Аттикус щелкнул пальцами.

— Видишь. Вот опять. Наш отец. Какого хрена, чувак? Даже после стольких лет ты все еще о чем-то беспокоишься. Неужели вы двое не можете просто разобраться?

Айден отпил глоток своего виски.

— Мы все уладили. Я живу на другом конце страны, он дает мне задания и платит за мое время. Вы единственные, кто, кажется, так за него переживает.

— Потому что папа сам не свой с тех пор, как ты уехал. Как будто он... грустит. Ты мог бы хотя бы навестить его, пока здесь. Поздороваться или еще что-нибудь, — укорял Аттикус с назидательным тоном, полным превосходства старшего ребенка.

Айден отодвинул свой стул с громким скрежетом железа по бетону, привлекая внимание других посетителей.

— Это было весело, ребята. Давайте не будем больше повторять.

— А ну-ка. Сядь, — сказал Аттикус, постукивая пальцем по столу при каждом слове.

Айден отмахнулся от него.

— Ты мне не начальник.

Аттикус открывал и закрывал рот, как рыба, оказавшаяся на суше, а Адам хмыкнул. Стало ясно, что Айден не собирался оставаться.

Август сделал единственное, что мог, чтобы удержать их всех вместе.

— Кажется, кто-то обо мне знает.

Его препирающиеся братья разом повернулись и посмотрели на него.

— Знает? — эхом повторил Адам. — Типа, знает, знает?

— Кто-то, кроме питомца Адама? — спросил Аттикус, выглядя ошеломленным.