Безумный экстаз

— Я не говорила, что не умею танцевать, — спокойно прервала Мишель.

Этан бросил в ее сторону недоверчивый взгляд:

— Значит, умеешь?

— Вы же сказали, что это не важно.

— Так ты умеешь танцевать? — спросил он вновь сквозь стиснутые зубы.

— Да. И довольно хорошо.

— Тогда все в порядке. Поэтому Ди и наняла тебя. Надеюсь, ты и вправду умеешь танцевать.

— Об этом вам никогда не узнать. Я не стану танцевать в этом салуне.

Этан пропустил ее возражение мимо ушей. Он не знал еще, позволит ли своей пленнице танцевать для остальных, но если бы понадобилось, он сумел бы ее заставить — нет ничего проще.

— Ди наняла тебя, чтобы развлекать посетителей. Ты прочла объявление в «Кроникл».

— В «Кроникл»? Думаете, это удачная мысль? Я же чувствую, что вы насмехаетесь!

Этан прервал ее нетерпеливым движением руки. Мыло выскользнуло из ладони, и Этан принялся нашаривать его под водой.

— Ди оплатила поездку из Нью-Йорка. Снегопад заставил тебя задержаться на станции Стилуотер, и мы наткнулись на тебя, разыскивая Хэппи.

— Если я явилась сюда, чтобы развлекать посетителей, при чем тут вы?

Этана подмывало ответить: «При том, что придется развлекать и меня» — но здравый смысл возобладал.

— Может, стоит снова поцеловать тебя? Воспоминания заставили Мишель вспыхнуть.

— А, так вот в чем причина!

— Пока все будут считать тебя моей подругой, тебя не станут особенно беспокоить.

— Особенно?

— Здесь не Нью-Йорк, — напомнил Этан. — Прежде всего это прииск. В Мэдисоне всего семьдесят женщин, из них все незамужние либо моложе шестнадцати лет, либо уже работают в одном из салунов. Мужчины будут помнить, что ты моя любовница, но это ненадолго остановит их. Тебе придется выносить поддразнивания и щипки. И время от времени — шлепки по мягкому месту.

Мишель состроила гримаску.

— Мне было бы безопаснее стать вашей женой. Этан задумался. Он никогда не попросил бы об атом, если бы Мишель сама не начала разговор.

— Значит, ты согласна?

— Нет! — Она отставила кружку и подтянула колени к груди. — Конечно, нет! Пока Хьюстон и остальные считают, что мы женаты, они оставят меня в покое. Я знаю, что их мне надо опасаться больше остальных. Я попробую привыкнуть к шлепкам.

— Придется привыкнуть. Я не собираюсь пристреливать каждого, кто прикоснется к тебе. — Прежде чем Мишель смогла ответить. Этан протянул ей мыло. — Может, потрешь мне спину?

— Идите к черту!

Он пожал плечами и отвернулся, чтобы Мишель не заметила его улыбку. Еле слышно насвистывая, Этан закончил купание, взял принесенное Китти полотенце, обернул его вокруг талии и поднялся из ванны. Мишель старательно отворачивалась.

— Можешь повернуться. Я выгляжу вполне прилично. «У нас совершенно разные понятия о приличиях», — подумала Мишель, повернувшись к Этану. Он использовал полотенце для прикрытия, а не вытирался им. Крупные капли воды скатывались с концов его темных волос на плечи. Вода поблескивала на руках и груди, полотенце промокло и плотно облегало узкие бедра. Этан повернулся, прошел к комоду, и Мишель оглядела его длинную спину. Полотенце обрисовало форму ягодиц и верхней части сильных бедер. Мишель вспомнила последние слова Китти: Этан Стоун действительно был красивым мужчиной.

В зеркале над комодом Этан наблюдал за реакцией Мишель. Видя, как блестят темно-зеленые глаза, забавляясь ее непреодолимым любопытством, Этан с трудом мог вспомнить женщину из отдела новостей «Кроникл» — женщину, которая выглядела такой же твердой, как ее накрахмаленная блузка, строгой, как линии юбки, серьезной, как сжатые губы. Сейчас вид Мишель вызвал у Этана ответную реакцию.

Он рывком открыл верхний ящик комода, намереваясь отвлечься от мыслей, вызванных Мэри-Мишель Деннехи.

— Теперь можешь выкупаться. Я оденусь и пойду вниз, выпить, — «притом несколько стаканов», — добавил Этан мысленно. Он нашел подштанники и торопливо натянул их, не снимая полотенца, а затем бросил полотенце на постель. — Если разложить его возле печки, к тому времени как ты вымоешься, оно высохнет.

По-прежнему стоя спиной к Мишель, он перерыл остальные ящики, выудил чистые джинсы, темно-синюю фланелевую рубашку и толстые шерстяные носки. Он не присел, пока не понадобилось натянуть сапоги, и мигом справился с ними. Дважды проведя по мокрым волосам гребенкой, он пригладил их рукой и выбежал из комнаты, словно за ним гналось племя индейцев-сиу.

В его отсутствие Мишель не теряла времени. Заперев дверь на жалкий крючок и засов, она торопливо сбросила ночную рубашку Этана и погрузилась в ванну. Вода уже успела остыть, но Мишель не сетовала — купание все равно принесло ей облегчение.