Безумный экстаз

— Они поймут, что я сбросил его со скалы — вместе с твоим другом. Люди просто решат, что трупа им не найти. После того что Хэппи и Оби сделали с вагонами «Кроникл» и служебным вагоном, неужели ты считаешь, что кто-нибудь поверит в мое милосердие?

— Нет, не поверит.

Этан не знал определенно, был ли он оскорблен или испытал облегчение, услышав ее немедленный ответ.

— Вот именно. — По его мнению, обсуждать тут было нечего.

— Интересно, видела ли это Ханна, — проговорила Мишель, обращаясь скорее к себе самой, нежели к Этану. — Лучше бы не видела. — Она вспомнила о «путешествии надежды» немецкой семьи, о статье, которую так и не написала. Но размышлять было ни к чему. Следовало действовать. — Где мое пальто? Там, в кармане, у меня остался карандаш и блокнот с заметками. А очки? Я не могу писать без очков.

— Сегодня тебе не понадобится писать. — Этан вытащил из кармана золотые часы, взглянул на стрелки и громко захлопнул крышку. — Уже девятый час.

— Спать еще слишком рано.

— В любой другой день — может быть, но не сегодня. В отличие от меня ты выспалась в седле. Я намерен наверстать упущенное.

— Мне нужны карандаши и блокнот. — Мишель запустила пальцы в волосы.

— Там нет карандашей, — заметил Этан, добавив про себя: «И слава Богу!»

Мишель осознала, что делает, и робко улыбнулась.

— Иногда я убираю туда карандаши, чтобы найти потом, когда понадобятся.

Этан вспомнил их первую встречу. Она обыскала весь стол, прежде чем сумела найти карандаш в пучке волос.

— А теперь их там нет. Уверен, твои вещи в безопасности.

— А мои очки?

— Они были в кармане рубашки, которую я отдал Китти. Оправа немного погнулась.

— Погнулась! Но…

— От удара, — коротко объяснил Этан. — Но это слишком мизерный выкуп за твою жизнь.

Действительно, беспокойство было напрасным, поняла Мишель. Погнутые очки были наименьшей из неприятностей, всего-навсего неудобством. Однако почему-то именно это напомнило ей об остальных бедах и потерях. На глаза навернулись слезы, подбородок мелко задрожал.

— Ты оплакиваешь очки? — недоверчиво и насмешливо осведомился Этан. — Послушай, я решительно отказываюсь понимать тебя. Погибли твои друзья, ты сама… о черт, незачем перечислять все твои беды… а ты оплакиваешь пропажу очков!

Мишель вытерла глаза и всхлипнула, пытаясь сдержать дрожь.

— Нет, очки тут ни при чем, — сдавленно пробормотала она и перевернулась на бок, чтобы скрыть неудержимо льющиеся слезы.

Этан не ответил, Он молча сидел в углу комнаты, ожидая, пока выровнявшееся дыхание подскажет ему, что Мишель заснула. Для этого понадобилось не менее двадцати минут, но в конце концов Мишель поддалась усталости.

Этан раздул затухающий огонь в печке и подбавил угля, чтобы печка согревала комнату всю ночь. Он проверил кобуру, убрал лишнее оружие и патроны из кольта. Открыв третий ящик комода, сунул туда патроны и прикрыл их ворохом одежды. В шкафу хранилось несколько одеял. Этан вытащил их и разложил на полу рядом с постелью. После семи ночей, проведенных на жесткой земле, Этан мечтал добраться до настоящей кровати. Он даже подумывал разделить ее с Китти, Джози или Кармен, но не с Мэри-Мишель Деннехи. Только не с Мишель.

Она забрала себе обе подушки — одну обняла, прижав к груди, на другую положила голову. Этан осторожно приподнял ее голову и потянул подушку к себе. Мишель не шевелилась. Этан осторожно высвободил примятые волосы и провел большим пальцем по шелковистым прядям. Мысленно он увидел Мишель в изголовье постели, проводящей гребнем по волосам — волосы распрямлялись только для того, чтобы тут же свернуться в локоны. Этан нехотя отпустил волосы, предвидя, как поведет себя Мишель, если проснется и увидит его рядом.

Пугать ее не было смысла, Мишель и без того перепугана.

Раздевшись, Этан задул лампы и улегся на свое жесткое ложе. Спать на полу было теплее, чем на земле, но лишь немногим мягче. Повернувшись на спину, он подложил ладони под голову и уставился в потолок, размышляя, что теперь делать с Мишель Деннехи.

Мысленно Этан вернулся на пять месяцев назад, в тот день, когда он побывал в редакции «Кроникл». Конца работе, которую он обещал выполнить для Карла Франклина, Джона Ривингтона и Логана Маршалла, пока не предвиделось. Все, что они обсуждали в тот день, решали, загадывали, не подготовило Этана к тому, с чем ему пришлось столкнуться. Он ничем не был обязан ни одному из этих людей — ни владельцу железнодорожной компании, ни члену правительства, и уж конечно, ни владельцу «Кроникл». Однако бросить работу он не мог. После того что случилось во время ограбления, Этан чувствовал себя в долгу перед кондукторами, машинистом и репортерами, занимавшими пять последних вагонов триста сорок девятого поезда.

Наконец он задремал, вспоминая Дрю Бомона я пинок, которым отправил репортера вниз, по склону горы. Сумел ли он выжить? И если сумел, хватило ли у него ума серьезно отнестись к предостережению Этана? Статья о Мишель Деннехи и ее подлинных отношениях с Дрю и газетой « Кроникл» была бы равносильна смертному приговору — для Мишель и для Этана.