Безумный корабль

Уинтроу позабыл о том, чем только что занимался, и перегнулся через поручни, беседуя с носовым изваянием. Проказница оглянулась на него через плечо… Уинтроу был до того измотан, что выглядел постаревшим. Проказница поразмыслила, стоит ли ему говорить, но потом решила: нет смысла оберегать его – все равно рано или поздно он дознается сам.

– Мы с ним родичи, – просто пояснила она. У мальчика буквально отпала челюсть, и она дернула обнаженным плечиком. – Так он чувствует, по крайней мере. И я ощущаю… нечто сходное. Не такую сильную связь, как у нас с тобой сейчас… Но она есть, и отрицать ее невозможно.

– Бессмыслица какая-то, – пробормотал Уинтроу ошарашенно.

Она вновь пожала плечами… и переменила тему разговора.

– Ты должен искоренить в себе уверенность, что Кеннит непременно умрет.

– Почему? Или ты хочешь мне сказать, что он тоже «родич» и слышит мои мысли?..

В его голосе определенно слышалась горечь. «Э, да никак он ревнует?..» Проказница попыталась было прогнать удовольствие, которое принесло ей это открытие, но не удержалась и решила еще чуть-чуть его подколоть.

– Твои мысли? – переспросила она. – Нет, твоих мыслей он не слышит. Он чувствует только меня. Он соприкасается со мной, а я – с ним. Мы ощущаем друг друга. Конечно, это еще не связь, а только намек на нее… Я же совсем недавно с ним познакомилась. Но его кровь впиталась в мою палубу и создала между нами нечто такое, что я даже объяснить затрудняюсь. Кровь – это память… Так вот, твои мысли соприкасаются с моими и через меня влияют на мысли Кеннита. Я всячески стараюсь не допустить к нему твои страхи, но, признаться, это требует от меня определенных усилий!

– Значит, – медленно выговорил Уинтроу, – ты теперь связана с ним?

Он был недоволен, и Проказницу это возмутило.

– Ты же сам попросил меня помочь ему. Попросил поделиться с ним силой, так? И что же ты думал – каким образом я могу это проделать, не породив связи?

Пришлось неохотно признать:

– Об этом я не подумал… А сейчас ты его чувствуешь?

Проказница задумалась… и обнаружила, что тихо улыбается.

– Да, – сказала она. – Чувствую. И даже яснее, чем прежде. – Тут улыбка погасла. – Возможно, это оттого, что он слабеет. Сдается мне, у него больше нет сил удерживаться, кроме как в единении со мною… – И все ее внимание тотчас переключилось на Уинтроу. – Твоя уверенность, что ему не выжить, висит над ним точно проклятие! Ты должен каким угодно образом переубедить себя самого. Представляй его только живущим! Его тело очень зависит от состояния духа. Ты должен его поддерживать, а не топить!

– Постараюсь, – проворчал он. – Правда, непросто убеждать себя в чем-то таком, что отнюдь не является правдой…

– Уинтроу!..

– Ладно, – сказал он примирительно. Положил обе руки на носовой поручень, поднял глаза и сосредоточил взгляд на далеком горизонте. Весенний день угасал, сгущались сумерки. Голубое небо медленно меркло, начиная сливаться с более темной синевой моря. Уинтроу стал медленно возвращать свое восприятие из далекой точки у горизонта вовнутрь себя самого – пока его веки не опустились сами собой. Его дыхание стало глубоким и ровным, почти как во сне. Ощутив любопытство, Проказница обратилась к их связи, чтобы, не навязываясь и не отвлекая Уинтроу, попробовать прочесь его мысли.

Тихого проникновения не получилось: Уинтроу мгновенно почувствовал ее присутствие. Но не стал недовольно отстраняться – напротив, охотно открыл ей свой разум, и она окунулась в размеренный поток его мыслей. Са присутствует во всякой жизни. Всякая жизнь есть Са… Самое простое утверждение. Проказница сообразила: он выбрал словесную формулу, в которую веровал, что называется, абсолютно. Уинтроу более не сосредоточивался на телесном здоровье пиратского капитана. Он зашел с другой стороны: покуда жив Кеннит, его жизнь – частица Са, а значит, разделяет его вечность. «Конца нет, – как бы обещала Проказнице их общая мысль. – Жизнь не прерывается никогда». И она поймала себя на том, что разделяет это его убеждение. Нет никакой окончательной тьмы, которой следовало бы страшиться. Никакого внезапного прекращения бытия. Изменение – да. Но ведь нас и каждый новый вздох изменяет… Пока происходят изменения, происходит и жизнь. Перемен не стоит страшиться…

И Проказница распахнула себя Кенниту, чтобы поделиться с ним этим откровением. Жизнь продолжается. Утрата ноги – не конец, а всего лишь… небольшая поправка курса. Пока бьется сердце, не перечесть новых возможностей. А значит, тебе нечего страшиться, Кеннит. Отдохни, расслабься. Все будет хорошо! Ты отдохнешь, просто отдохнешь немного…

Она ощутила теплый ток его благодарности. Напряженные мышцы вдоль позвоночника и на лице стали разглаживаться. Кеннит глубоко вдохнул и медленно выдохнул…