Безумный корабль

Даже ее голос прозвучал как-то незнакомо… Чьи это были слова, чей выговор? Она не знала. И не было времени рыться в завалах воспоминаний, отыскивая одно-единственное. Малта повела их к сцене, потом через сцену и за нее, вниз. Тайную дверь скрывала куча мусора, но, по счастью, в основном это были куски дерева, а не камень. Они очень долго пролежали здесь никем не тревожимые. Не исключено, что жители Чащоб и не подозревали о существовании двери. Малта поставила фонарь и принялась за расчистку. Сатрап и Подруга наблюдали за ней. Она попыталась открыть запор, начертав на маленькой панельке знак гильдии актеров. Это не помогло. Малта пнула дверь, и та медленно отошла в темноту. Притолока наверху угрожающе застонала, но выдержала.

Молясь про себя, чтобы коридор впереди оказался свободен, Малта приложила руку к джидзиновой полоске на стене, и узкий тоннель озарился. Прямой и неповрежденный, он уходил вдаль, суля им свободу.

– Сюда! – позвала Малта. Кикки подхватила фонарь, но Малта была более склонна доверять светящемуся джидзину. Она просто вела по нему рукой, шагая вперед. Чье-то нетерпеливое предвкушение эхом отдавалось у нее в сердце. Вон та дверь вела в гардеробную, а вон та – в помещение, где переодевались и разминались танцовщики. Это был великолепный театр, равного ему не имелось ни в одном городе Старших… И его тыловой выход, насколько она помнила, открывался на дивную по красоте веранду с речной лодочной пристанью. Иные актеры и певцы держали здесь свои лодки, чтобы устраивать на реке романтические свидания при луне…

Малта тряхнула головой, разгоняя видения прошлого. Дверь наружу, сказала она себе. Мне нужна просто дверь наружу. Просто выход из погребенного города!

Коридор тянулся все дальше, мимо комнат для репетиций, мимо маленьких мастерских, необходимых театру. Вот комнаты костюмеров, а если пройти в эту дверь, можно было освежиться и отдохнуть за рюмкой вина. Тут делали парики, а тут можно было раздобыть любой грим…

Когда-то давно вместо тишины и запустения здесь бурлила жизнь. И театр был истинным сердцем города, ведь нет искусства выше того, которое само притворяется жизнью…

Малта торопясь бежала мимо, мимо, но глубоко в ее сердце неупокоенная память доброй сотни артистов оплакивала свою печальную участь…

Дневной свет, наконец забрезживший впереди, был таким тусклым и серым, что сперва показался невсамделишным. Последний участок коридора оказалось порядком-таки поврежден. Пропала джидзиновая полоска, а фонарь мерцал, иссякая. Значит, следовало спешить.

Тесаный камень стен утратил здесь покрытую фресками штукатурку. Каменные блоки выпирали вовнутрь, по ним плясали блики с воды. Отметины на стенах подсказали Малте, что коридор затоплялся, и, по-видимому, не единожды. Наверное, река наведывалась всякий раз, когда разбухала от дождей. Какое счастье, что сейчас здесь было относительно сухо, если не считать податливой грязи под ногами!.. Малта давным-давно оставила все мысли об одежде, но вот сатрап с Подругой, шлепая и чавкая по жиже следом за нею, без конца фыркали и шипели.

Веранда и лодочная пристань, которыми когда-то оканчивался коридор, теперь лежали в развалинах. Идти стало труднее, но Малта, не обращая внимания на протестующие возгласы своих спутников, стремилась вперед, держа курс на дневной свет впереди. Ветры и дожди нанесли в остатки коридора уйму грязи и опавшей листвы, давние землетрясения расшатали и обрушили камень…

– Вышли!.. – закричала Малта, обернувшись.

Вскарабкалась на останки перевернутых лодок, протиснулась в грязную трещину и неожиданно оказалась снаружи, в свете раннего утра. Она дышала и не могла надышаться свежим воздухом, радуясь свободному пространству вокруг. Она и не осознавала, пока не вышла сюда, как угнетали душу постоянная темнота и толща земли над головой. Остались позади и сонмища шепчущих призраков. Она как будто пробудилась от долгого сумбурного сна. Она начала было тереть лицо, но остановилась. Руки были грязными и шершавыми. Ногти – те немногие, что остались несломанными, – были сплошь забиты землей. Одежда превратилась в мокрые грязные тряпки, один башмак оказался потерян… В кого она превращалась? Где побывала?..

Она еще недоуменно моргала, когда из трещины появились сатрап и Подруга. Тоже отчасти перемазанные, но отнюдь не настолько, как Малта. Она с улыбкой повернулась к ним, рассчитывая на благодарность. Но государь сатрап лишь недовольно осведомился:

– Ну и где город? Чего ради было приводить нас в этот никому не ведомый закоулок?

Малта огляделась… Повсюду стояли деревья. Их подножия лениво обтекала серая вода. Они стояли на большой заросшей кочке посередине болота. Блуждая под землей, Малта успела потерять всякое представление о сторонах света. Решив наконец, что восток – это там, где солнце восходит, она поискала глазами Трехог, но густой лес не позволил ничего разглядеть.

– Мы выбрались выше по реке. А может, и ниже… – пробормотала она.

– Очень полезное наблюдение. Особенно если учесть, что мы стоим на крохотном островке, – высказался сатрап.