Безумный корабль

Он моргнул, прогоняя видение. Перед глазами были ободранные стены и голый пол… далеко не аристократического дворца, как мечталось отцу, а просто хорошего усадебного дома. Кеннит много раз думал о том, как бы заново обставить особнячок. В комнатах наверху уже хранилось довольно изысканной мебели и произведений искусства, чтобы затмить мишурное отцово великолепие. Он сам составлял это собрание, отбирая ценнейшее из добытого и понемногу доставляя сюда в условиях величайшей таинственности. Но… на самом деле ему хотелось другого. Ему хотелось воссоздать все то, что украл отсюда Игрот. Вернуть те же самые картины, ковры и стенные шпалеры, стулья и канделябры… И когда-нибудь, когда настанет заветный час, он вернет свое, привезет сюда и расставит все по местам. Он сам не помнил, сколько раз давал себе клятву исполнить этот зарок. И вот наконец-то у него в руках было средство претворить мечту в жизнь. Теперь ему по праву принадлежало все то, что Игрот когда-либо у кого-либо отнял…

Его губы скривила жесткая и жестокая усмешка. Да уж. Король Кеннит…

Его мать в этом участия принимать не хотела. Когда он был еще мальчишкой, в те нелегкие годы он часто забирался к ней на колени, плотно обнимал мать за шею и шептал ей на ухо планы отмщения… а она в испуге пыталась заставить его замолчать. Сама она о мести даже не отваживалась мечтать. И теперь не желала, чтобы свидетельства роскоши и зажиточности были выставлены напоказ. Нет, нет! Она рассчитывала, что простота ее нынешней жизни в случае чего защитит ее. Кеннит знал, какова цена такому заблуждению. Как бы мало у тебя ни было, всегда найдется кто-нибудь, кто все равно позавидует. Бедность и простота никого еще не спасали от чужой жадности. И даже если у тебя совсем ничего нет, кто-нибудь обязательно завладеет твоим телом и обречет его на рабство…

Размышляя таким образом, Кеннит тем не менее не останавливался и даже не замедлял шага. Миновав прихожую, он повел всех на кухню. Открыл тяжелую дверь, что вела вниз, в погреб, и оставил ее полураспахнутой. Дальше были ступеньки. Погреб некогда с немалыми трудами вырубили в скальном основании острова. Окошек там не было, но Кеннит не озаботился зажечь свечку. Он не собирался задерживаться здесь надолго.

В подземелье летом и зимой держалась ровная прохлада. Это был отличный винный погреб… Теперь никаких следов его первоначального использования не было и в помине. Зато на полу виднелись ржавые цепи и никем не смытые подозрительные потеки. При Игроте здесь был застенок и пыточная для тех, кому случалось вызвать неудовольствие Страхолюда. И вот теперь в этом качестве погребу предстояло послужить еще раз.

— Заковать его, — велел Кеннит «расписным». — Да проследите, чтобы цепи держали как следует. Там, в задней стене, вделано несколько колец. Прикуйте его к какому-нибудь. Не хочу, чтобы он напугал бедную Хромоножку, когда та принесет ему пищу… Если, конечно, девочка не забудет сюда заглянуть!

— Запугать меня хочешь? — Капитан Хэвен все же разыскал в себе последнюю толику гордости. — Не так-то оно легко, знаешь ли. Жаль только, до сих пор понять не могу, чего вообще ты от меня хочешь? Может, скажешь, сделаешь одолжение? — Он даже умудрился изгнать из голоса дрожь, хотя Деджи вел его вниз по ступенькам; женщина спустилась первой и искала подходящую цепь, оставив заниматься пленником своего спутника, столь же неумолимого, сколь невозмутимого. — Что бы ни наговорил тебе мой сын, — продолжал Кайл, — я не так уж непроходимо безрассуден. Обо всем можно поговорить — и договориться. Даже если ты намерен оставить себе корабль и мальчишку, за меня ты можешь взять неплохой выкуп. Ты хоть думал об этом? Живой я принесу тебе больше пользы, чем мертвый. Послушай, я не скупец и не нищий! Что толку просто так держать меня здесь? Какая тебе в этом выгода?

Кеннит язвительно улыбнулся.

— Дорогой мой капитан, — сказал он. — Не все в этой жизни измеряется деньгами. Иногда речь просто идет об удобстве. Так вот, мне удобно, чтобы ты посидел здесь.

Кайл все не сдавался. Когда ржавые браслеты сомкнулись у него на лодыжках, он молча вступил в отчаянную борьбу. Ничего хорошего из этого, конечно, не получилось. Он так засиделся в четырех стенах своей каюты, что теперь «расписные» справились бы с ним и поодиночке, а вдвоем — и подавно. Они скрутили его, точно разбуянившегося пятилетнего малыша. Немазаный замок защелкнулся неохотно, но ржавые ключи, взятые с кольца возле кухонной двери, все же заставили его сработать… Кеннит мог точно сказать, в какой момент Кайл Хэвен сломался. Капитана доконал тихий щелчок закрывшегося замка. Тогда он начал ругаться. Он произносил чудовищные клятвы мести и призывал гнев дюжины богов на головы троих людей, что уходили вверх по ступенькам, оставляя его в одиночестве. А когда они захлопнули дверь и темнота сомкнулась над ним, он начал кричать…

Дверь в погреб была тяжелая и хорошо пригнанная. Кеннит помнил с давних времен, что, закрываясь, она надежно отсекала любой крик. Так произошло и на сей раз.