Безумный корабль

Уже сонно она принялась перечислять про себя свои последние разочарования. Ни тебе дивного платья, ни своей кареты для бала. Ни великолепного отца-капитана, чтобы сопровождать дочь. А Сервин!.. Как он оплошал перед ней! Не мог даже сообразить, олух, в какой момент следует поцеловать девушку. И Рэйн не подумал откликнуться на ее отчаянный зов… Зачем, спрашивается, нужна такая жизнь? Куда ни кинь — всюду клин. Она обречена на жалкое существование, которого не в силах изменить. И день такой жаркий. Она точно задохнется сегодня, она уже задыхалась. Как душно…

Она хотела повернуться на бок, но не смогла. Места не было. Недоумевая, она попыталась сесть, но и этого не получилось: голова стукнулась о преграду. Она зашарила вокруг, но под руки попадалось только влажное, изодранное в клочья дерево. Тут до нее дошло, что сырость происходила от ее собственного дыхания. Она открыла глаза: кругом была чернота. Она заперта здесь, заперта, и никому не было до нее дела! Она забилась, пытаясь вырваться из ловушки:

«Помогите мне! Помогите хоть кто-нибудь!.. Выпустите меня!..»

Руками, ногами, локтями, коленями она колотила и толкала стенки своей тюрьмы… ничто не поддавалось, зато пространство, в котором она была заключена, сразу стало казаться еще теснее. И воздух, которым приходилось дышать, успел уже неоднократно побывать в ее легких и оттого был влажным и теплым. Малта попробовала завопить, но чуть не задохнулась…

«Это сон! — сказала она и принудила себя к полной неподвижности. — Это сон. На самом деле я лежу в собственной постели и мне ничто не грозит. А все, что требуется, — это взять и проснуться. Прямо теперь. Взять и проснуться!»

Она изо всех сил задвигала глазными мышцами, пытаясь поднять веки. Это оказалось невозможно. А поднести руки к лицу — не доставало места. Ее дыхание участилось от страха. Она начала всхлипывать…

Вот теперь ты понимаешь, почему он должен меня выпустить? Помоги же мне! Заставь его меня выпустить, и я тоже тебе помогу! Я верну тебе и твоего отца, и корабль. Все, что от тебя требуется, — это убедить его выпустить меня…

Малта узнала голос. Тот самый голос, чье эхо отдавалось во всех ее снах со времени той сновидческой встречи с Рэйном.

«Отпусти меня! — взмолилась она к драконице. — Дай мне проснуться!»

А ты сделаешь так, чтобы он помог мне?

«Он говорит, что не может! — Малте едва хватало дыхания, чтобы произнести это. — Я думаю, он охотно сделал бы это, если мог!»

Заставь его найти способ!

«Я не могу!.. — Малта задыхалась, к ней подбиралась темнота еще чернее той первоначальной. Она теряла сознание. Сейчас она так и задохнется прямо во сне. Можно ли упасть в обморок, если спишь?… — Отпусти меня! — из последних сил слабенько закричала она. — Пожалуйста! У меня все равно нет никакой власти над Рэйном! Я не могу ни к чему принудить его…»

Драконица рассмеялась глубоким раскатистым смехом.

Не глупи! Он всего лишь самец. А мы с тобой — мы королевы. Мы рождены для того, чтобы подчинять себе наших самцов. На том зиждется равновесие мира. Подумай об этом! Ты отлично знаешь, как добиться того, чего тебе хочется. Так добейся! Освободи меня!

На этом Малту внезапно вышвырнуло из тесного узилища в черную пустоту. Стены подевались неизвестно куда. Она замахала руками в поисках опоры, но ухватиться было не за что. Так она и падала какое-то время сквозь непроглядное нигде, только ревел в ушах стремительный ветер…

А потом неожиданно свалилась на мягкую, податливую поверхность. И открыла глаза в собственной спальне. По-прежнему стоял жаркий день, и яркий свет вливался в распахнутое окно.

Помни! — произнес кто-то невидимый прямо ей в ухо. Малта явственно расслышала голос. Вот только рядом с ней никого не было.