Безумный корабль

Его голос сорвался на визг… и он прыгнул вперед, размахивая дубинкой. Толпа позади него неожиданно пришла в движение, волной подавшись за вожаком.

Дубинка Боджа раскроила воздух на том месте, где только что был череп Уинтроу. Юноша уклонился, но недостаточно. Кеннит увидел, как его голова дернулась, прихваченная скользящим ударом. Он ждал, чтобы парнишка свалился. Он покрепче оперся на костыль и приготовился отбиваться. Какой-то молодой разбойник уже мерялся сноровкой с Эттой. Итак, она ему не защитница…

Кеннит уже заносил нож, но тут Уинтроу снова оказался между ним и Боджем. Так ветер гнет молодое деревце, но не ломает его. Уинтроу снова стоял в боевой стойке, и на лице Боджа отразилось сущее изумление, но этот глупец уже замахнулся дубинкой для удара, назначенного убить Кеннита. Грудь его при этом осталась ничем не прикрытой. Он явно привык больше к тому, что между ним и его жертвой была стойка таверны. Клинок Уинтроу без помех вошел в его тело, проткнув жилет, рубашку и по рукоять погрузившись в твердое брюхо. Уинтроу громко закричал от ненависти и ужаса. Бодж взревел — он был ранен, но еще жив. Весьма даже жив.

Теперь бой кипел со всех сторон. Кеннит слышал, как вопил и ругался Соркор, подбадривая своих людей, отчаянно прорубавшихся к ним сквозь толпу. Еще он слышал отчаянный визг женщин и понимал, что иные жители Делипая уклонились от схватки. Все происходило одновременно, и все равно Кенниту упорно казалось, что самого его окружал островок спокойствия и тишины. Этта уже каталась по грязи со своим противником. Она кричала, боролась и орудовала ножом. Другие люди кругом Кеннита тоже вовсю кромсали друг дружку. До капитана все это доходило точно сквозь толщу. С воды слышались крики — наверное, это пираты в шлюпках досадовали, что никак не причалят. Позади Кеннита двое, сцепившись, упали и покатились по земле. Чья-то лягающаяся нога зацепила конец костыля, и Кеннит, пошатнувшись, вынужден был сделать полшага в сторону, в самую жижу. Дубинка Боджа с силой обрушилась на плечо Уинтроу; в тот же миг подросток выдернул нож у кабатчика из кишок и снова всадил. Кеннит услышал тяжелый шлепок удара дубинки, болезненный вскрик Уинтроу — и заковылял на подмогу. Дотянувшись, он схватился за Боджа и пустил в дело свой собственный нож. Костыль успел пропасть непонятно куда, деревянная нога тонула в сырой трясине, Кеннит неудержимо заваливался на бок. Умирающий Бодж в последний раз взмахнул дубинкой, целя по Кенниту, но промахнулся. Кеннит свалился прямо на Уинтроу, а потом на них обоих, точно падающее дерево, рухнул Бодж. Веса он был немалого. Его туша буквально впечатала Кеннита в блестяще-черную грязь…

Унизительность подобной позиции подхлестнула Кеннита получше всякого гнева. Он взревел и отшвырнул прочь навалившуюся тяжесть. И махнул ножом по горлу распростертого Боджа, чтобы покончить с ним уже наверняка. Привстав на здоровое колено, он увидел Этту, втиснутую спиной в грязь. Над ней навис какой-то очень крепкий мужик; одной рукой он силился всадить в нее нож, а другой — душил за горло. Этта едва удерживала его руку с ножом своими двумя. Кеннит сунул нож ему в спину около пояса, чуть правее хребта. Мужик взвыл и свалился, корчась от немыслимой боли. Этта, не растерявшись, улучила момент и повернула его ослабевшую руку, направив его собственный нож ему же в брюхо. И тем же движением, вывернувшись из-под падающего тела, взвилась на ноги с криком:

— Кеннит! Кеннит!

С головы до пят покрытая грязью, она рванулась к нему сквозь людскую волну — и встала над ним, защищая его, с ножом наготове. Торчать на одном колене было очень уж унизительно. Кеннит пытался подняться…

Сражение прекратилось столь же внезапно, сколь и началось. Пираты Кеннита, как и следовало ожидать, одержали верх. Те из толпы, кто вправду хотел драться, без движения лежали на земле. Остальные убрались на безопасное расстояние. Соркор, как всегда, рубился в самой гуще. Когда Кеннит окончательно потерял равновесие и свалился в грязь, Соркор по-быстрому прирезал раненого делипайца и быстрым шагом подоспел к капитану, протягивая ручищу, изгвазданную в крови и земляной жиже. Кеннит не успел возразить — здоровяк ухватил его за грудки и одним рывком поставил на ноги. Этта разыскала костыль и подала ему. Костыль, конечно, тоже был сплошь облеплен грязью. Кеннит взял его, не моргнув, и сунул под мышку с таким видом, словно так тому и следовало быть.

Что до Уинтроу, он сумел подняться лишь на колени. Он поддерживал правой рукой левую, однако ножа не выпускал. Этта заметила плоды своей выучки и отозвалась горделивым смешком. И, не обратив внимания на болезненный стон, взяла юношу за шиворот и подняла на ноги. А потом, к немалому удивлению Кеннита, грубовато обняла парня.

— Неплохо для первого раза, — сказала она. — Вдругорядь пригибайся пониже!

— У м-меня… к-кажется, рука слом-мана, — кое-как выговорил Уинтроу.

— Дай-ка посмотрю…

Завладев его левой рукой, она быстро пробежалась по ней пальцами снизу вверх. Уинтроу невольно вскрикнул и хотел вырваться, но Этта держала крепко.