Безумный мафиози

Тогда он отошел от кровати в сторону двери, и я увидела, как напряглись мышцы его спины. Черт, он был накачан. На этой яхте есть тренажерный зал?

Сосредоточься, Джиа.

Я глубоко вдохнула. Мне предстояла битва, и сейчас не время отвлекаться.

□

Энцо

Я проснулся один, в своем кабинете.

Прошлой ночью я держался от нее на расстоянии. Я отчаянно хотел остаться с ней, что было опасно, поэтому я заставил себя уйти. Это дало мне небольшое успокоение.

Перевернувшись на спину, я уставился в потолок. Cazzo — блядь, она была самой сексуальной женщиной из всех, кого я когда-либо встречал, но именно ее вздорный характер меня по-настоящему заводил. Ни одна женщина никогда не разговаривала со мной так, как она, ругаясь на меня в одну минуту и флиртуя в другую.

Мне говорили, что мой рот хорош для некоторых вещей.

Кровь прилила к моему телу, застывая, и я схватился за член, желая, чтобы это прекратилось. Мне нужно было сохранить контроль над собой, взять в руки это неистовое желание, которое я испытывал к ней. До боли хотелось поцеловать ее, взять ее рот и провести языком по ее губам. Я хотел попробовать на вкус это упрямство и хребет, ломать ее понемногу, пока она не станет податливой в моих руках.

Это была хорошая фантазия. И разве не было бы это высшей местью Раваццани — превратить его свояченицу в мою послушную игрушку? Я бы имел ее всеми возможными способами, убедил бы ее, что ей это нравится, пока она не стала бы полностью и безраздельно моей.

Потом я бы показал свою новую любимицу всему миру. Фаусто сошел бы с ума.

Идея укоренилась и расцвела в моем сознании, и я начал планировать шаги, необходимые для воплощения моего плана в жизнь. Я не думал, что это будет трудно. Прошлой ночью она поимела меня, когда я прижимал ее к кровати, ее соски образовали плотные точки. Ее явно не отталкивало мое тело. Начну с этого.

Дверь открылась, и вошел Вито с чашкой демитас в руке. Он выглядел раздражающе посвежевшим, как будто вчера вечером сбросил весь свой стресс. Я медленно сел и провел рукой по волосам.

— Который час?

— Чуть раньше семи. Вот. — Он протянул мне чашку. — Я подумал, что она тебе пригодится.

Мой брат знал, что я практически не сплю. Он уговаривал меня принять снотворное, говоря, что мне нужен сон, но я противился наркотикам. После долгих лет его жестокости моямоя мать, чтобы спастись от отца, приняла передозировку таблеток. Я не винилвинил ее.

Нет, предпочтительнее было бодрствовать до изнеможения, а потом поспать один-два часа. Если больше, то мои сны наполнялись беспомощной болью и агонией.

В результате я оставался измотанным, но не усталым — это описание могут понять только те, кто страдает хронической бессонницей. Это была усталость до мозга костей, как будто мой разум тащился по грязи. Но все же это было лучше, чем переживать ночь за ночью то, что произошло в подземелье Раваццани.

Взяв чашку, я поблагодарил и в два глотка выпил обжигающе горячую жидкость.

— Девочки ушли?

— Да, два часа назад. Массимо все еще в отключке внизу. Как твоя пленница? Жива, как я понимаю.

— Да, она жива.

— Что произошло прошлой ночью?

— Это очевидно, нет? — Я поставил пустую чашку на стол. — Она прыгнула.

— И ты спас ее, вместо того чтобы дать ей утонуть?

— Она слишком ценна, чтобы потерять ее, пока нет.

— Слишком ценная — или слишком привлекательная?

— Может быть, это одно и то же.

— Ты уже трахал ее?

Откинувшись на спинку дивана, я хмуро посмотрела на него.

— Почему тебя это волнует? Надеешься, что настанет твоя очередь?

Он не торопился с ответом, его губы были тонкими от гнева.

— Потому что ты одержим ею, fratello — брат, и мне это не нравится.

— Тебе не обязательно это должно нравиться. Ты должен делать только то, что я говорю. Кстати, как она сбежала?

— Она взломала замок. Сесилия, должно быть, оставила ее одну в ванной, потому что в рулоне туалетной бумаги не было пружины. Несомненно, она использовала именно ее.

Она знала, как взламывать замки? Умная micina — котенок.

— Это не смешно, testa di cazzo — болван, — огрызнулся Вито, ткнув пальцем в мою сторону.

— Мне не смешно, — рыкнул я. — И не дави на меня, stronzo — ублюдок. Я буду решать судьбу Джии Манчини, и никто другой. Не пытайся больше вмешиваться. — Я жестом указал на его лицо. — Или я поступлю с тобой еще хуже.

Вито провел рукой по челюсти, уставившись в стену. Тихо сказал:

— Она меняет тебя. Отвлекает тебя.

— Отвлекает меня? От чего? От минета? — Я понизила голос и встретилась с его взглядом. — Я знаю, что делаю, и мой план поставит Раваццани на колени, te lo prometto — обещаю. Поверь мне.

То, что он увидел в моих глазах, заставило брата кивнуть, его плечи расслабились.

— Отлично. Расскажешь мне, что ты планируешь?

Обычно я полностью доверял своему консильери, поэтому я не знаю, почему у меня вдруг возникло желание скрыть это от него. Потому что это была она?

Причина не имела значения. Я не хотел больше обсуждать Джию, поэтому сменил тему.

— Есть новости из Амстердама? Нашли ли они Джулио Раваццани?