Безумный мафиози

Затем я стиснула зубы, борясь с реакцией своего тела. Все должно было пойти совсем не так. Я должна сводить его с ума, заставлять его задыхаться от желания.

— Это было бы так приятно, не так ли? Мой язык на твоем клиторе, облизывает тебя. Те парни, с которыми ты была, они знали, как лизать твою киску? Бьюсь об заклад, они понятия не имели.

Господи, его голос.

Затем он начал шептать по-итальянски, которого я не понимала, но звуки были чертовски сексуальными. Я уловила слова, обозначающие лицо и рот, и догадалась, что он говорил о том, чтобы съесть меня. Я не хотела говорить ему, что он был прав, что я никогда раньше не кончала орально. Грейсон делал это несколько раз, когда я просила, но, похоже, ему это не очень нравилось, поэтому я перестала спрашивать. Энцо, казалось, был очень, очень увлечен этим, если судить по выражению его лица.

Я почувствовала, что поддаюсь его чарам, желая умолять, хотя бы для того, чтобы испытать это хотя бы раз. Мне было любопытно узнать об этом так называемом катастрофическом оргазме, который возникает благодаря чьей-то голове между ног, о котором женщины говорили, когда мужчин не было рядом. Мое тело дрожало от возбуждения, с каждым ударом моего сердца, как барабанный бой между ног. Мои бедра дернулись навстречу его лицу.

— Вот и все, — он перешел на английский. — Ты так сильно этого хочешь, mia sporca puttana — моя испорченная шлюшка. Скажи это. — Ti prego — пожалуйста, дон Д'Агостино.

Все это происходило неправильно.

— Разве ты не предпочел бы позволить мне пососать твой член? — попыталась отвлечь его я.

Тихо посмеиваясь, он подул на мой клитор, и моя спина выгнулась, горячий воздух болезненно ласкал мою сверхчувствительную плоть. Я уставилась в потолок и попыталась вздохнуть. Пыталась успокоить мое бешено колотящееся сердце.

— Вот, — сказал он, — я помогу тебе. Повтори это. Voglio la tua testa fra le gambe — я хочу твою голову между моих ног.

Я знала, что voglio — это «я хочу», а gambe — «ноги». Я могла бы заполнить остальное, исходя из нашей позиции.

— Я скорее умру, чем буду умолять тебя о чем-либо.

Он оттолкнулся от кровати, используя руки, затем встал и покачал головой.

— Мы посмотрим, действительно ли ты это имеешь в виду, правда?

Повернувшись, он направился к открытому шкафу на другой стороне комнаты. Я безуспешно пыталась освободиться от ремней, когда он исчез внутри.

— Подожди, куда ты идешь? Ты должен отпустить меня.

Он был в обтягивающих боксерских трусах, когда появился, с парой джинсов в руках.

— Я собираюсь поработать несколько часов. Не волнуйся, я вернусь.

Он влез в джинсы, его мышцы бугрились и двигались, пока он одевался.

— Не смей оставлять меня здесь, придурок.

Я была в беспорядке, пульсирующая и мокрая. Запах секса — от меня — тяжело висел в воздухе. Мне нужны были свободные руки, чтобы найти облегчение.

— Ты готова умолять?

— Нет, — крикнула я. — Время, проведенное в подземелье, сделало тебя плохо слышащим?

— Упоминать подземелье неразумно, Джианна. — Нахмурившись, он снова полез в шкаф.

Я не могла удержаться, чтобы не подколоть его.

— Почему? Не нравится, когда тебе напоминают о том, как с тобой так обращались?

— Потому что это напоминает мне о том, как сильно я хочу отомстить твоему шурину, а ты — это орудие мести.

Когда он вернулся, то уже натянул футболку, но она была дорогой. В своих дизайнерских джинсах, дорогих часах и с мокрыми растрепанными волосами он выглядел как модель с обложки. Я насмотрелась на них в Милане, когда работала на Доменико. Энцо мог бы украсить обложку любого мужского журнала.

Но именно уверенность в его плечах, твердая линия подбородка выделяли его как опасного человека. Кого-то безжалостного. Это была не избалованная крыса из спортзала, это был хладнокровный убийцаубийца.

Убийцей, которого я отчаянно хотела трахнуть.

Боже, что со мной было не так?

— Я хочу вернуться в клетку, — попыталась я. По крайней мере, там я могла бы пользоваться своими руками и не чувствовала бы его запаха вокруг себя.

— Нет. — Он подошел и встал на край кровати, ближайшей ко мне. Один кончик пальца потянулся, чтобы медленно провести по напряженной точке моего соска. Я попыталась вывернуться, отказывая себе в удовольствии, но только поранила запястья. Он усмехнулся, ублюдок. — Я думаю, что буду держать тебя прямо здесь, ждущей и готовой для меня. Вуаля, micina — котенок.

Он что серьезно? Мое тело было как натянутая проволока, натянутая и на пределе. Прежде чем я успела испепелить его взглядом, он повернулся и направился к двери. У меня отвисла челюсть. Он действительно собирался оставить меня вот так?

— Не смей уходить, Д'Агостино! Клянусь гребаным Богом, я заколю тебя при первой же возможности, если ты выйдешь отсюда!

— Я надеюсь, что ты это сделаешь, — бросил он через плечо. — Вид крови возбуждает меня.

Глава двенадцать

Энцо