Безумный магазинчик

Дома расступились, сменившись широким, как миниатюрная площадь, аккуратно постриженным газоном. За ним виднелся вытянутый прямоугольник торгового павильона под плоской, крытой рубероидом крышей. Тусклая лампочка под козырьком высвечивала три аккуратные черные шестерки. Единственный в Рузаевке магазин с апокалиптическим номером 666 располагался точно в центре поселка.

В световом пятне на асфальте неясно очерчивался выпуклый темный контур, напоминающий то ли выброшенную тряпку, то ли спящее животное. Повинуясь внезапному порыву любопытства, Красномырдиков свернул в сторону и, подойдя поближе, наклонился над заинтересовавшим его предметом. Это была дохлая кошка с раскроенным пополам черепом.

— Вот ведь ублюдки, — в сердцах ругнулся Роман Анатольевич. — Шпана синяевская. Нет, в этой стране давно пора навести порядок.

Генерал перевел взгляд на осколок затылочной кости, лежащий сантиметрах в восьмидесяти от трупа, и, совершенно неожиданно, воображение нарисовало ему другую голову — с затянутым на затылке отвратительно пегим хвостиком, точно так же разрубленную пополам.

С легким удивлением Красномырдиков понял, что понятия не имеет, каким именно был натуральный цвет волос его жены. Когда они познакомились, эта стерва была пергидрольной блондинкой в стиле Мерилин Монро. С тех пор она перепробовала на своих волосах всю гамму существующих цветов, тонов и оттенков, кроме, разве что, лазоревого, оранжевого и ядовито-зеленого.

Следуя естественному потоку ассоциаций, генерал перевел взгляд на газон, на углу которого, метрах в трех от перекрестка Дачного проспекта и Яблоневой улицы высился небольшой гранитный обелиск, укрепленный на напоминающем могильную плиту бетонном основании.

Синяевский исполком установил его несколько лет назад по случаю круглого юбилея победы над фашистской Германией. Это был памятник не вернувшимся с войны жителям поселка Рузаевка.

Роман Анатольевич широкими шагами пересек газон и, склонив голову, встал перед памятником. Со стороны можно было подумать, что отставной генерал скорбит по оставшимся на полях сражений второй мировой солдатам. Это было не так.

«Значит, ты меня заказала, — думал Роман Анатольевич. — Пусть виртуально, но все же заказала. Ты, выдра облезлая, выхухоль крашеная, осмелилась заявить на весь мир, что я, Роман Красномырдиков, генерал-лейтенант, герой чеченской войны, видный политический деятель, имеющий реальные шансы занять пост президента России — на самом деле совратитель малолеток, врун, мерзавец, подлец и вор. Уничтожить меня решила. Ну что ж, ты заказала меня виртуально, я закажу тебя по-настоящему. Око за око, зуб за зуб. Допрыгалась, швабра престарелая».

Генерал представил, как он скорбно стоит над гробом своей бывшей половины. Как бросает в могилу первую горсть земли. Говоря о том, что они расстались друзьями, и вспоминая, каким прекрасным и душевно щедрым человеком была его жена, незаметно смахивает со щеки скупую мужскую слезу. Это понравится и журналистам, и его будущим избирателям.

Толкая речь, он непременно повернется к объективам правым профилем. Шрам над правой бровью придает его лицу оттенок суровой мужественности, напоминая о боевых действиях в Чечне и Афганистане. Естественно, Роман Анатольевич не станет упоминать о том, что этот шрам не был результатом осколочного ранения. Шальная пуля тоже никогда не задевала генерала. Его не пронзал штык врага, его не кололи ножом, не пыряли заточкой и даже не долбили по голове кастетом.

Шрам был получен во время очередного семейного скандала. В те времена Красномырдиков был молодым, но подающим большие надежды подполковником ракетных войск. Однажды, расписывая пульку с друзьями, Роман Анатольевич так увлекся, что потерял счет времени и вернулся домой только под утро.

Проклятая мымра, непонятно с чего, вбила себе в голову, что он провел ночь с женой прапорщика Иванькова-Берберидзе, спьяну решившего поиграть в футбол противотанковой миной, и в результате оказавшегося в госпитале. Клятвам генерала она не поверила. Разразившись сатанинским хохотом, жаждущая мщения супруга попыталась вонзить ему в глаз консервный нож, но промахнулась и всего лишь рассекла кожу над бровью. Это очень ее расстроило.

Рука генерала невольно потянулась к шраму. Сколько крови было, ужас! Пришлось в больницу ехать, швы накладывать… Впрочем, бог с ней. Как говорится «De mortuis nil nisi bene» — «О мертвых или ничего, или хорошо».

«Пожалуй, я поставлю ей такой же обелиск из серого гранита. Все-таки столько лет прожили вместе, — расчувствовавшись, решил Роман Анатольевич. — А что, неплохо смотрится…»

Ни с того, ни с сего ему вспомнилась картинка, помещенная на сайте «страшна яместь . ру» девятилетним Вовой Мусиным. Генерал стоит над могильной плитой, прямо как сейчас, а в спину ему, вращаясь, летит томагавк.

Красномырдина передернуло. Вот ведь придумал, гаденыш малолетний. Зарубить его летящим томагавком! Хорошо хоть, что он не верит во всю эту чушь о компьютерно-виртуальной магии.

Генералу почудилось, что он слышит свистящий звук вращающегося в воздухе топорика.