Безумный Пьеро

Лейтенант кривил душою. В принципе, того, что он собрал с майорского стола и ссыпал в мешочек, было вполне достаточно для его планов. Он даже допускал, что грибовик не врёт, и денег в сейфе нет. Но там могло лежать что-то другое, тоже ценное — скажем, наркотики. Их запас Бобиксу очень не помешал бы.

А вот Папазян душой не кривил: никаких денег в сейфе и вправду не было. Там лежал разнообразный компромат на всяких высокопоставленных существ, конверт с коллекционными марками и фен для сушки волос. Джульбарс обычно использовал его для работы с несговорчивыми задержанными, выжигая им лёгкие. Фена-то Папазян и боялся. Грибовики из-за особенностей строения тканей не очень чувствительны к побоям, порезам, переломам и т. п., а вот термообработка на них действует очень сильно. Бобикса не учили пытать грибовиков. Но про применение фена он знал наверняка. Папазян небезосновательно полагал, что фена-то он и не выдержит. И скажет Бобиксу что-нибудь лишнее. Например, про марки. Или что в выдолбленной ножке стола лежит крупный "чубайс". Поэтому он орал и рыдал, но держался.

Наконец, Бобиксу всё это надоело.

— Ладно, Дочь с тобой, — сказал он и с усилием выдернул заточку, чтобы пробить грибовику сердце. Тот намеренье почувствовал. И смекнул что рассчёт на возвращение Джульбарса себя не оправдал. Поэтому перешёл от плана "А" к плану "Б". Крайне рискованному. Но в сложившейся ситуации — безальтернативному.

Для начала он закричал:

— Ай нэ нада! Нэ нада так! Я уже помню гдэ ключ!

— Так-то лучше, — удовлетворённо сказал Бобикс. — И где же он?

— Стола в ящик тумба пасматри, — с видимым трудом произнёс Папазян и закрыл глаза, изображая полное изнеможение и сдачу на милость победителя.

Лейтенант, оставив грибовика на полу, встал и начал выдвигать ящики тумбы. В третьем он обнаружил связку ключей и потряс их перед лицом Гогена Сасуновича.

— Который от сейфа? — спросил он.

— Вон тот, — прошептал Гоген Сасунович, закатывая глаза.

— Чего-чего? — не понял Бобикс и пнул грибовика в развороченное плечо. Тот слабо застонал.

— Да Мать твою ж Дочь через три сникерса, — ругнулся лейтёха и склонился над поверженным Папазяном.

— Вот этот… — начал майор, приподнял здоровую руку: но тут же её уронил. И отключился. Во всяком случае, так это выглядело.

Попинав бесчувственное тело и не добившись результата, Бобикс направился к сейфу и попробовал открыть его самым длинным ключом. Тот вроде бы подошёл, но провернуть его лейтенант не смог. При попытке вытащить ключ тот застрял.

На это грибовик и рассчитывал. Сейфовый замок был уже старенький, что-то там внутри барахлило. Чтобы ключ провернулся, нужно было его хитрым образом пошевелить вправо-влево, причём в определённом положении. Бобикс этого, конечно, не знал. И вместо того, чтобы вернуться к Гогену Сасуновичу и заставить его открыть дверцу, он принялся, матерясь сквозь зубы, дёргать ключ туда-сюда.

Тем временем грибовик, распростёртый на полу, схватил себя за примордий и со всей силы сжал его, раздавливая ткани.

В этот страшный миг он не потерял сознания только чудом. Зато в кровь хлынули содержавшиеся в лицевом наросте вещества, крайне нужные именно здесь и именно сейчас — стимуляторы, анальгетики и тому подобное. То был тайный боевой приём грибовиков, использовавшийся только в самых крайних случаях.

Гогену Сасуновичу понадобилось прожить сорок девять лет, одиннадцать месяцев, тридцать дней, двадцать три часа, пятьдесят девять минут — и пятьдесят девять секунд, тика в тику — чтобы дожить до этого мига.

И он почувствовал себя непобедимым, когда встал, схватил здоровой рукою ломик, подпиравший дверь, и обрушил его на затылок лейтенанта Бобикса. Вложив в этот удар всю вековую ненависть богача к грабителю. А точнее — грабителя стационарного к своему вольному собрату.

ДЕЙСТВИЕ! ДЕЙСТВИЕ!

Бум! Бац!

Опс!

Хуяк! Дщ — дщ — оуууу! Ууууууу! У — у — у — уу… ыыы…

— Чё? — Где? — Бля!

— РРРРРРРРР! — Да ё…

— Скобейда сратая! Да сдохни ж наконец!!!

— Я не ебу чё ваще творится? — Да ё…

— Хуё! — БХ! БХ! БХ! — Уййййййяяяя!!!

К ОДИННАДЦАТИ ТУЗ

Гоген Папазян, собрав последние силы, отомкнул последний засов. Путь к спасению был открыт.

Он мог гордиться собой, этот грибовик. Хладнокровием, отвагой и присутствием духа превзошёл он врага своего. И в результате выиграл жизнь — сперва по очкам, а потом и нокаутом. Преступный пёс, пытавший его, лежал мёртвый, оскалив зубы.

Правда, и сам Гоген Сасунович был не в лучшей форме. Откровенно говоря, он едва-едва держался на ногах. И к тому же истекал кровью. Но всё это было уже неважно. На этаже имелась дежурная аптечка, всегда открытая: допросы проводились в любое время суток, так что всякие кровоостанавливающие, перевязка и противошоковые у следователей должны быть под рукой. Сейчас он остановит себе кровь, скушает нужные таблетки, отправит за медиками и начнёт думать о главном: кому выдать пиздюдей, сколько и каких именно. Особенно Джульбарсу…

Эта мысль была преждевременной, и он додумать её не успел. По коридору кто-то бежал, причём по направлению к нему. На тяжёлый бег Джульбарса это было непохоже.