Безумство храбрых. Бог, мистер Глен и Юрий Коробцов(изд.1971)

Нет худа без добра. Заключенных переселили из общежития в маленький дощатый домик, в котором во время строительства завода помещался командный пункт конвоя. В домике были две небольшие комнаты, и инженеры расселились по двое в каждой. Истопником и уборщиком дома стал Демка. Его наконец удалось с помощью Гримма вытащить из пещеры.

Вскоре инженеров вызвал к себе сам доктор Гросс. Он угостил их пивом, спрашивал о претензиях и соизволил произнести перед ними целую речь. Он говорил о всемирной коллегиальности инженеров, живущих и действующих в своем особом мире техники, которому категорически чужда всякая политическая суета. Он даже позволил себе посетовать на определенные «военно-политические институты Германии», которые привносят в мир техники излишнюю нервозность, не понимая, что здесь люди заняты делом и только делом.

Оглядев сидевших перед ним заключенных, Гросс сказал:

— Мы уже имели возможность убедиться, что вы подлинные инженеры и хорошие специалисты своего дела. Мы добились, что в новом вашем помещении вы будете жить без всякой охраны.

В эту минуту Шарль Борсак улыбнулся, и Гросс, заметивший это, тотчас спросил:

— Чему вы, коллега, улыбаетесь?

Борсак ответил:

— Охрана нашего общежития вообще бессмысленна, если учесть, что вся территория завода обнесена непреодолимым забором.

На лице Гросса мелькнула тень недовольства.

— Общая охрана завода,— сказал он,— это нечто совсем другое…— Помолчав и подавив в себе поднимавшуюся злость, он вернулся к прерванной мысли: — Для вас лично самой надежной охраной была и будет ваша добросовестная работа с полным приложением ваших технических знаний. Мы, кстати, думаем о том, чтобы использовать вас в более широком плане, чем это было до сих пор. Мы убедились, что вы можете делать гораздо больше и нисколько не хуже ваших немецких коллег. Словом, я приглашаю вас к сотрудничеству и уверен в его плодотворности.— Он замолчал и, ожидая ответа, смотрел на инженеров.

Поднялся Баранников:

— Господин главный инженер, я считаю своим долгом искренне поблагодарить вас за все, что вы сделали для облегчения нашей жизни и деятельности. Я думаю, что мои коллеги ко мне присоединятся.

— О да! — воскликнул Борсак.

— Мы глубоко благодарны,— церемонно поклонился Гаек.

— Спасибо,— прогудел Магурский.

Не после этой ли беседы с инженерами доктор Гросс в письме шефу фирмы высказал мысль, что «выделение инженеров из общего приданного нам контингента и предоставление им даже минимального послабления в режиме дает гораздо более эффективные плоды, чем все вместе взятые способы управления ими с помощью страха».

Инженеры возвращались от Гросса возбужденные, даже веселые.

— Наша совесть чиста,— говорил Шарль Борсак.— Мы ни единым словом не обманули доктора Гросса. Я даже считаю, что Баранников мог поцеловать ему ручку.

Все рассмеялись.

Глядя сейчас на них, кто бы мог подумать, что это идут люди, лишенные свободы, люди, о которых в том же кабинете Гросса уполномоченный СС при заводе полковник Риксберг сказал:

— Прошу запомнить, доктор Гросс, что мое согласие на ваше либеральное заигрывание с инженерами не отменяет того, что в свой час эти люди будут устранены. Приказ рейхсминистра на этот счет — закон не только для меня.

Гросс ответил на это:

— Последнее меня не касается. Сейчас главное— выполнить приказ фюрера о выпуске секретного оружия победы.

А инженеры сейчас об этом «последнем» и не думали…

14

Задуманная инженерами диверсия была разработана весьма тщательно. Она состояла из трех операций, которые должны были сменяться в зависимости от обстановки. Надо сказать, что летающие снаряды были сконструированы чрезвычайно просто и делались довольно грубо. И только в пяти местах снаряда находились механизмы точного действия, связанные с энергетикой и навигационным устройством. Вот на эти механизмы и нацелили свой удар инженеры. Объектом первой операции была детонаторная головка снаряда и ее контактный запал, срабатывающий при ударе. В осуществлении этой операции решающую роль играла тонкая и точная резьба на детали, изготовлявшейся под присмотром Баранникова.

Инженер Гримм наконец добился, чтобы резьба наносилась внутри отверстия. Это весьма затрудняло проверку резьбы, особенно при спешной сборке. Впрочем, была учтена и опасность лабораторной проверки. Для этого от Баранникова в цех сборки в течение дня поступали две-три детали с образцово выполненной резьбой. На таких деталях была поставлена условная метка, и обычно одну из этих деталей наблюдавший за сборкой Гримм отправлял в лабораторию на тщательную проверку. Он делал это почти ежедневно и о результатах проверки педантично докладывал Гроссу, каждый раз подчеркивая, что бригада токарей русского инженера работает отлично.