Безумство Мазарини

Симон закрыл папку и торопливо направился к выходу. Юная кассирша робко улыбнулась ему вслед. Симон постоял несколько минут, дожидаясь, пока свежий ночной воздух взбодрит его, потом вытащил мобильник.

— Клара?

— Каза? — В трубке слышалось тяжелое дыхание.

— Клара, ты где?

— На лестнице. Двести двадцать три ступеньки. Потом расскажу.

— Клара, думаю, я разгадал секрет Безумства Мазарини. Почва острова обладает исключительными свойствами, это редкая и сложная смесь. Особенно там, где находятся развалины аббатства. Такая земля встречается всего в нескольких уголках Франции. Не буду грузить тебя подробностями…

— Да что в ней такого особенного, в этой почве? — спросила Клара, продолжая спускаться.

— Примерно такая же почва там, где делают лучшие французские вина. Борделе. Бургундия. Этот молодой фермер, Люсьен Верже, был виноградарем. Безумство Мазарини — это вино, одна из лучших марок вина!

Клара резко остановилась. Лестницу маяка освещали редкие маленькие светильники, и отец Дюваль, спускавшийся следом, едва не налетел на нее.

— Отец Дюваль, вы разбираетесь в винах?

— Неплохо, — ответил тот слегка удивленно.

— Держите, вы поймете лучше меня. — И, не дав священнику возразить, сунула ему телефон.

— Алло? Это Дюваль, начальник летнего лагеря.

— Вы что-нибудь понимаете в винах?

— У меня в погребе около тысячи бутылок.

— Отлично! — завопил Симон. — Безумство Мазарини оказалось вином! Если хорошенько подумать, это совершенно очевидно. Сангвинарии — название виноградников, известное со времен Средневековья. Одно из лучших французских вин, которое давно делали монахи-бенедиктинцы, и Мазарини его обнаружил. Потом его производить перестали — революция, аббатство было разрушено, ссоры из-за наследства. Участок был слишком мал, слишком далек от всего. О нем забыли. И не вспоминали — до тех пор, пока в девятьсот четырнадцатом молодой фермер Люсьен Верже не начал снова производить красное вино острова Морнезе.

— Вполне возможно, — согласился отец Дюваль. — Морнезе расположен южнее, чем виноградники Шампани и Эльзаса или долины Рейна и Мозеля с их айсвайнами. К тому же здесь океанический микроклимат, туманы защищают растения от заморозков, участок обращен к югу — да, выглядит правдоподобно. На Джерси и сейчас делают превосходное белое вино. Но почва Морнезе намного богаче, и если найти подходящий сорт винограда… Боже правый… Для полной уверенности… Надо бы попробовать!

— Люсьен Верже был последним, кто делал вино на Морнезе! — Казанова так разволновался, что почти орал. — Его ферма расположена на юго-востоке острова, на одной из самых высоких его точек. Она по-прежнему заброшена, и подняться к ней можно только с берега. Если от Безумства Мазарини на острове что-то осталось, если Жан Реми десять лет назад нашел одну из последних бутылок, то именно там, на заброшенной ферме Люсьена Верже.

— Нам надо торопиться! — пропыхтел отец Дюваль. — Мы вам перезвоним.

Священник вернул Кларе телефон и протянул бинокль Дельпешу, который шел последним:

— Поднимаемся снова. То есть вы поднимаетесь, а меня увольте… Теперь мы знаем, куда надо смотреть, — на заброшенную ферму Люсьена Верже. От нее до маяка по прямой чуть больше километра.

Дельпеш послушно полез наверх.

— Староват я для такого! — пожаловался он.

— Не ной! — весело откликнулась Клара. — Мы же не успели добраться до самого низа. — И тоже начала подъем.

Снизу донеслись быстрые шаги Мади и шаркающие — Армана. Подростки все поняли и возвращались на галерею.

Наверху Дельпеш тут же направил бинокль на старую ферму. Клара и Мади нетерпеливо топтались рядом, Арман снова занял пост у двери.

— Ну что? — спросила, стуча зубами, Клара.

— Ничего, — хмуро ответил журналист. — Совсем ничего! Все спокойно, окна темные, никакого движения. Еще один ложный след!

— Можно я посмотрю? — попросила Мади.

— Смотри, если хочешь, — ответил журналист. — Только по-быстрому, пока мы себе всё не отморозили.

Мади поднесла бинокль к глазам и стала ждать, когда луч маяка на несколько секунд осветит ферму. После десятой попытки она сдалась:

— Все будто вымерло.

— Спускаемся, — сказал журналист.

— Хорошо, — вздохнула Мади и вернула бинокль Дельпешу.

Они спустились уже ступенек на сто, когда Мади неуверенно спросила:

— На всякий случай… Цифры 80.11.00… Это никому ничего не говорит?

Еще четыре ступеньки.

Крик Армана взлетел по винтовой лестнице:

— Что? Что ты сейчас сказала?

Мади резко остановилась.

— На окне фермы. Там цифры. 80.11.00.

— 80! — еще громче заорал Арман. — На 11 часов! Это у нас с Коленом игра такая! Он там! Колен совершенно точно там, на этой ферме!

68 Прощание навсегда Воскресенье, 20 августа 2000, 03:21 Разрушенная ферма Люсьена Верже, остров Морнезе

Сначала я принял это за луч маяка, но он не двигался по кругу. Луч замер на ферме, залил комнату резким светом.

Валерино бросился к окну, попытался что-нибудь рассмотреть, но его ослепил мощный прожектор.

— Какого черта, что там происходит? — крикнул Максим Приер.

— Я не зна…