Безумство Мазарини

— Совершенно, господин комиссар.

Симон явно растерялся, Клара попыталась жестом его подбодрить, но Симон только отмахнулся.

— В досье есть план зонирования?

— Да, господин комиссар.

— Разверните его. Проследите за линией берега до Рубиновой бухты. Нашли?

— Да, господин комиссар.

— Вы не обязаны всякий раз прибавлять «господин комиссар».

— Да… господин… Казанова.

Симон устало выдохнул.

— Над Рубиновой бухтой есть зона NA в форме ромба. Видите?

— Да… мсье… Но это не совсем ромб. Там ромб и еще полоса земли рядом с тем местом, которое называется аббатством Сент-Антуан. Зона — это ромб плюс этот выступ наподобие пальца.

— Благодарю вас, мадемуазель.

Симон в ярости бросил трубку и заорал:

— Черт! Кто бы сомневался. Валерино после мэрии стажировался в департаменте. Времени у него было более чем достаточно, чтобы подменить и текст, и план.

Клара встала, наклонилась над столом, дотянулась до сандалий, потом повернулась к Симону:

— Или он ничего не менял, а ты бредишь! Признай очевидное. Оба экземпляра плана, в мэрии и в департаменте, совершенно одинаковые. И даже если они были подделаны, то как ты найдешь доказательство десять лет спустя?

Симон задумался, разглядывая пожелтевший план, разложенный на столе.

Лист размером два на три метра.

— Сам посуди, подделать такую штуку!

Симон не ответил, продолжая пристально смотреть на гигантскую карту.

— Ну конечно! Ты еще способна попадать пальцами по клавишам?

Клара подняла брови.

— Открой телефонный справочник, — продолжил Симон. — У меня появилась еще одна гениальная мысль…

— Гений никогда не отдыхает? — вздохнула Клара.

— Нет. А ты сейчас обалдеешь.

21. Надругательство

Четверг, 17 августа 2000, 15:03

Дорога, ведущая к цитадели, остров Морнезе

Я никогда особенно спортом не увлекался, однако в тот день побил все свои рекорды. Пьяница не успел ни прикоснуться ко мне, ни произнести хоть слово, а я уже бежал, забыв обо всем на свете. «Судя по виду этого зомби, — думал я, — ему меня не догнать, быстро выдохнется…»

Лишь бы только у него не оказалось в кармане пистолета или чего-то такого.

Я мчался и мчался. Спина взмокла, высокая трава хлестала по ногам, наверняка исцарапаны до крови, но взглянуть я не решался.

Никогда в жизни у меня так не колотилось сердце. Я слишком резко рванул с места и понимал, что не выдержу такого темпа. Я сглупил. Сейчас сломаюсь, рухну, и он меня настигнет. Я не бегал по меньшей мере год, однако ноги каким-то чудом пока что несли вперед. Надолго ли их хватит? Главное — не оглядываться.

Бежать.

Он все еще гонится за мной?

Добежать до шоссе.

Шоссе?

Да!

Наконец-то, осталось метров двести. Теперь я не мог сдаться.

Я снова слышал автомобильные гудки, крики, шум. Ноги были как чужие, и боли я уже не чувствовал.

Не оборачиваться. Выскочить на асфальт. Очутиться среди машин, которые вдруг показались мне спасательным кругом.

Машины на шоссе не двигались.

Разогнавшись, я на глазах у изумленных водителей, не сбавляя скорости, перебежал шоссе, еще наддал и уже на той стороне, отделенный от преследователя стеной автомобилей, битком набитых добропорядочными отцами семейств, готовыми меня защитить, рухнул без сил.

Меня вывернуло пивом с лимонадом, латуком и ветчиной. Хорошо, что не прельстился дарами моря. Девочка лет шести, уткнувшись носом в стекло родительской «ауди-80», смотрела с таким интересом, что мне стало не по себе. Пробка была мертвой. Я вытерся бумажным платком. Девочка не отводила взгляда.

Преследователя видно не было, я все-таки оторвался.

Кто этот урод? Беглец Валерино?

Надо бы обратиться в полицию. Или нет? Зачем напрашиваться на неприятности?

Я тащился вдоль дороги, которая вела к крепости. Вереница машин едва ползла мне навстречу, все направлялись к переправе, чтобы отплыть на континент.

Даже солнце, будто желая усилить тоскливое впечатление от бегства отдыхающих, покинуло небо, и серые грозовые тучи затянули его до самого горизонта. За то время, что я провел на Морнезе, такое случилось впервые. Ветер не утихал, холодя мокрую от пота спину.

Я понемногу пришел в себя. Возможно, пьяница и не имел ничего общего с беглецом. Он ничего плохого мне не сделал, не напал, а может, и не гнался вовсе.

Вот и кладбище. Высокая ограда тянулась вдоль дороги на сотню метров, и меня успокаивало, что машины так близко. Я и среди могил не буду совсем один.

Я вошел, толкнув калитку, которая заскрипела, как в плохом ужастике.

Мои надежды не сбылись, дорога из-за высокой кладбищенской стены была не видна. Я неуверенно сделал несколько шагов. Даже уличный шум растворился в странной безмолвной атмосфере мрачного места. Я огляделся — никого, ни одного человека. Если бродяга тоже пробрался на кладбище, то я в ловушке. Никто ничего не увидит, никто по ту сторону стены не догадается, что происходит на кладбище. Мне не спастись. Меня охватил страх.

Но калитку я закрыл плотно, она не скрипела, я бы точно услышал, значит, никто не входил. Да и зачем бы этому типу тащиться за мной?