Безумство Мазарини

Бардон пыхтел, словно несколько метров страшно его утомили. Он предложил мне сесть — вертящийся стул на колесиках был одним из немногих современных предметов обстановки, — а сам уселся напротив, за письменный стол, в глубокое бархатное кресло с широкими подлокотниками. Теперь мне была видна только верхняя половина его туловища. Меня поразила подвижность нотариуса, руки и глаза у него безостановочно двигались. Некоторое время он разглядывал меня, потом сказал:

— Колен, я должен попросить у тебя удостоверение личности. Это смешно, ведь ты очень похож на отца, но тем не менее…

Я молча протянул ему карточку.

— Стало быть, ты получил мое приглашение?

Чтобы не вдаваться в подробности, я лишь кивнул.

— И смог так быстро приехать?

У меня не было причин скрывать от него правду.

— Я уже почти две недели на острове, в летнем лагере. А сегодня вечером приезжают дядя и тетя.

— Хорошо. Очень, очень хорошо.

Его пухлые руки проворно выдвинули правый ящик письменного стола. Он достал оттуда толстую бежевую картонную папку с широкими завязками и положил ее на стол точно посередине между собой и мной. Жесты его были полны торжественности.

Еще бы — он десять лет обдумывал мизансцену. И он явно намерен тянуть время. Я предпочел бы разделаться с этим делом побыстрее, но нельзя совершить оплошность.

Нотариус задумчиво постукивал пальцами-сардельками по бежевой папке. Я был уверен, что свои реплики он отрепетировал и заучил наизусть.

— Твой отец был славным парнем, — начал он.

Я слегка удивился и ничего не ответил.

— Ты был ребенком и, наверное, не очень хорошо его помнишь, но он был достойным человеком. Современный Дон Кихот. Сражался с ветряными мельницами. Цельный. Бескомпромиссный. Не стоит на него обижаться.

— Я не обижаюсь, — пробормотал я.

Он бросил взгляд на папку:

— Все здесь, мальчик мой. Все, чего он никогда никому не говорил. Все секреты острова. Он потому и предпочел уйти. Все здесь!

Мне вдруг стало душно, я исподтишка оглядел кабинет. Как мне отсюда выбраться? Сумею ли я убедить Бардона отпустить меня, не заставляя читать бумаги?

— Ты себе представить не можешь, сколько на острове людей, готовых состояние отдать, лишь бы узнать, что в этой папке. Самые разные люди. Включая полицейских. Можешь мне поверить.

Полицейские? О чем он?

— Слава богу, мало кто знает о существовании досье. И хорошо, что я человек осмотрительный. Угадай, сколько раз за десять лет грабили мою контору?

— Не знаю.

— Семь! Представляешь? Семь раз. Не спорю, в моих архивах есть и другие опасные досье. На Морнезе, уж поверь, такого добра хватает. Но семь раз! Раз они возвращаются, значит, не находят того, что ищут, так ведь?

Он слегка откинулся в кресле, желая усилить эффект и явно гордясь собой.

— Так и не нашли? — спросил я.

— Конечно, нет. С первого взгляда не скажешь, но эта контора — сейф чертова острова. Последнее укрытие. Нерушимый круг, куда не проникнет зло. — Мэтр Бардон расхохотался. — У меня есть несколько тайников, которыми я очень горжусь. Кроме того, я не все храню здесь. Если владеешь всего одним секретом, ты обречен, но стоит узнать несколько, и становишься неприкосновенным! Таков еще один секрет — долголетия.

Он снова зашелся низким хохотом, перешедшим в кашель. Еще чуть-чуть — и заплевал бы драгоценное досье.

Я потянулся к папке.

Нотариус оказался проворнее и дернул ее к себе.

— Не торопись, Колен. Я терпеливо ждал целых десять лет, так что подари мне еще минуту своего времени. Сначала я должен объяснить тебе некоторые правила.

Я слушал, притворяясь, будто ничего не знаю.

— Колен, тебя, наверное, удивило мое приглашение, а еще больше — просьба, чтобы ты пришел один.

Я кивнул.

— Твой отец доверил мне эти документы десять лет назад. Он явился ко мне вечером, тайно. Сказал, что улаживает последние дела. Сказал, что хочет уйти. Я не спросил, что он имеет в виду, но сразу понял, что он решил покончить с собой… Вскоре его тело нашли на берегу. Я не удивился. Прости мне эти подробности, Колен.

Я мысленно ликовал. Хитрый нотариус ни о чем не догадывался! Дал себя обмануть, как и остальные.

Я снова протянул руку к досье.

— Еще пару секунд, Колен. Пожалуйста. Твой отец в тот вечер был весьма немногословен. Говорил коротко и очень ясно. Он сказал, что в этой папке лежит свидетельство на право собственности, на владение землями аббатства, составленное на твое имя. Ты должен начать полноправно распоряжаться участком, когда тебе исполнится шестнадцать лет. Еще он сказал, что в досье содержатся признания, чтобы ты понял, чтобы узнал, почему он решил уйти. И наконец, он намекнул, что там лежит карта. Не знаю, рассказывали ли тебе твои дядя и тетя эту легенду…

Я догадался, что он намекает на Безумство Мазарини.

— Вроде нет. Не помню.