Безумство

Папа застывает, глядя на пистолет в своей руке.

— О чем, черт возьми, ты говоришь? Я не отдам тебе свой…

Зет отталкивается от машины, делая небрежный шаг в нашу сторону.

— Зарегистрирован?

Лицо отца бледнеет. О господи, он не зарегистрировал свой пистолет? Эта штука вообще принадлежит ему? Она похожа на ту, что он обычно держал в коробке из-под обуви в своем шкафу, но опять же, я видела ее только украдкой через треснувшую крышку обувной коробки.

— Ты просто стреляешь этой штукой в движущийся автомобиль на общественной стоянке, — размышляет Зет, проводя языком по зубам. — Власть имущие обычно не любят такого дерьма. Держу пари, что они уже едут сюда, пока мы тут разговариваем. Я подозреваю, что могу оказать тебе услугу, забрав его, Кэмерон.

Папа подозрительно прищуривается, глядя на парня.

— Откуда ты знаешь мое имя?

Зет скучающе фыркает, глядя в темную полосу леса на другой стороне стоянки.

— Для тебя будет лучше, если ты просто отдашь его мне, дружище. Мне бы очень не хотелось отнимать его у тебя.

Узел беспокойства сжимается у меня в животе.

— Отдай его.

— Сильвер…

— Просто отдай ему пистолет, папа. Пожалуйста. Давай избавимся от него и уберемся отсюда к чертовой матери.

Папа смотрит на меня так, словно я сошла с ума, но осторожно делает шаг вперед и протягивает оружие, вложив его в протянутую руку Зета.

— Молодец. А теперь тащи свою дочь домой до того, как появятся легавые.

Папа тычет пальцем вслед грузовику.

— Этот ублюдок пытался причинить ей боль. Мы должны сообщить об этом в полицию.

По лицу Зета расползается устрашающая улыбка.

— Думаю, тебе лучше оставить и это дело мне. Тебе так не кажется, Сильвер?

Я ничего не говорю. Но когда мы отъезжаем, папа следует за мной по пятам, непрерывно болтая по телефону, чтобы занять меня, я думаю об этом про себя:

«Да. Может быть, вся эта ситуация с Джейкобом была бы лучше, если бы ею занимался такой человек, как Зет».

Глава 31.

Звук бьющегося стекла наполняет воздух.

По другую сторону Алтаря — название, данное бару самыми преданными завсегдатаями «Роквелла» — бармен Пол бледнеет при виде меня, а стакан, который он только что уронил, валяется перед ним на полированном красном дереве.

— Алекс, — нервно говорит он. — Где ты пропадал, старик? Монти планировал в ближайшее время выслать поисковую группу.

— Да, держу пари, что так оно и было.

На самом деле это был лишь вопрос времени, когда Монти придет за мной. До сих пор я полагался на его высокомерие, зная, что этот ублюдок ожидает, что я приползу к нему за прощением, но у этого плана был срок годности. В какой-то момент он устал бы ждать и послал кого-нибудь, чтобы притащить меня сюда за шкирку, как непослушную бродячую собаку.

— Он знает, что ты собирался заскочить сюда? — Голос у Пола ненормально высокий.

Он бесится до чертиков, потому что я ему нравлюсь, он мой друг, и он знает, что я только что вошел в логово льва, не думая о том, что произойдет, когда дверь за мной захлопнется.

Но я уже думал об этом. Много. Я точно знаю, что буду делать и как, и Монти будет сидеть там, как хороший мальчик, и слушать меня, пока я говорю.

— Не волнуйся, чувак, — говорю я Полу. — Я уже обо всем позаботился.

Я направляюсь к задней двери, но Пол кричит мне вслед:

— Эй, подожди. Тебе это, наверное, понадобится. — Он быстро выплескивает немного янтарной жидкости в стакан, который отправляет скользить по стойке в моем направлении. Стакан останавливается в футе от меня. Я выпиваю текилу, содрогаясь от крепости напитка, который обжигает все мое горло. Затем ставлю стакан обратно на стойку, вверх дном.

— Спасибо, старик.

— Я бы сказал, кричи, если я тебе понадоблюсь, но...

Я натянуто улыбаюсь и киваю. Да, с этим я сам справлюсь. Пол ничего не может сделать для меня без того, чтобы его задницу не уволили или не пристрелили.

— Не беспокойся. Как я и сказал, я уже обо всем позаботился.

Как ни странно, дверь в кабинет Монти распахнута настежь, отбрасывая свет в темный коридор. Я останавливаюсь в дверном проеме, прислонившись к косяку, и с легким интересом наблюдаю, как Монти, сидя на стуле, согнулся, ища что-то на полу. Он весь напрягается, когда видит в дверях мои кроссовки. Не глядя на меня, он хрипло смеется, опустив голову между плеч.

— А я все гадал, когда у тебя появятся яйца, — говорит он. Голос у него легкий, но в то же время пронизанный кислотой. Когда он откидывается на спинку стула, на его лице появляется острая, как кинжал, улыбка, заставляющая меня пожалеть, что я не захватил с собой нож. Он встает на ноги, забыв о том, что искал на полу. — Заходи, малыш. Нам надо кое о чем поговорить, тебе и мне.