Безумцы

Это акула. Она там, где секунду назад ушел под воду Карцов. Он отчетливо видит ее силуэт на фоне желтого светового пятна. Она неподвижна. В замешательстве, потеряв его из виду? Или ждет?

Карцов камнем сжался на глубине.

Он задыхается. Он всплывает.

Давлением воды его подталкивает к акуле. Он возле ее головы. Совсем рядом желтый светящийся глаз чудовища с узким кошачьим зрачком.

В отчаянии, покоряясь судьбе, Карцов делает шумный выдох.

Бульканье пузырей. И в тот же миг рывок огромного тела, рывок такой мощи, что Карцова вышвырнуло из воды.

Акула исчезла…

Третья глава

Смутно белеет в ночи гористый остров. Еще немного, и Карцов будет среди друзей. Остров — база флота союзников.

Холодно, очень холодно — и особенно затылку и ногам. Но он выдержит. Он уже выдержал. Еще немного, еще час, или два, и к нему протянутся руки товарищей по оружию.

Рифы остались в стороне. Все ближе берег. Где-то здесь должен быть вход в бухту.

Так и есть. Карцов проплывает мыс, и открывается бухта. Остров темен, в бухте же нет-нет да и мелькнет огонек. Один, довольно яркий, вспыхивает на оконечности длинного мола. Туда и надо держать.

Шум винтов заставляет его насторожиться. Из-за острова появляется корабль. За ним встают бугры вспененной воды. Это рвутся сброшенные с кормы глубинные бомбы. Сторожевик патрулирует перед базой, оберегая ее от вражеских подводных лодок.

Взрывы следуют один за другим, и каждый отдается в груди Карцова. Ему несдобровать, если корабль изменит курс и бомбы лягут ближе.

Сторожевик скрывается за мысом. Быстрее, быстрее к бухте — корабль может вернуться!

Вскоре Карцов возле мола. Бетонная громадина стеной поднимается из воды, ограждая базу от зыби. Там, где мол кончается, узкий вход в бухту, ее ворота. Сейчас бухта заперта — сведены плавучие боны, поддерживающие стальную сеть.

У противолодочной сети ячеи достаточно велики, чтобы сквозь них мог проплыть человек. В эту же и головы не просунешь. И сеть, надо думать, тянется до самого дна. Остается одно — вплотную подплыть к молу: быть может, отыщется щель между стеной и боном.

Расчет верен. Сравнительно легко проскользнув в бухту, он плывет вдоль мола, высматривая, где можно выбраться из воды.

Вдруг в глубине бухты вспыхивает прожектор, стучит пулеметная очередь. Тотчас включаются прожекторы в десятке других мест. Видны корабли, стоящие у причалов и посреди бухты — на бочках. Прожекторы шарят по воде. Пулеметы, которые теперь бьют и с берега и с кораблей, тоже целят вниз — там, где вода освещена, она временами вскипает от пуль.

Плыть дальше нельзя, оставаться на месте тоже: одна из пулеметных очередей угодила в бетон над головой Карцева, другая вспенила воду совсем рядом.

Между тем переполох в бухте растет.

В стороне проносится катер. Карцов кричит, но голос его тонет в реве мотора.

А пулеметы продолжают бесноваться. Отовсюду взвиваются осветительные ракеты. Где-то бьет пушка.

Надо быстрее выбраться из воды. С этой мыслью Карцов продвигается вдоль мола, всматриваясь в стену. Впереди какая-то тень. Быть может, трап?

Карцев подплывает туда и вдруг оказывается в полосе света. Голос сверху приказывает ему не шевелиться. Ослепленный, он бестолково вертится в воде. Рыча мотором, подскакивает катер, резко стопорит. Карцова втаскивают на борт.

— Эй, взгляните сюда! — по-английски доносится с мола. — Вот он, второй. Хватай его, ребята!

В катер швыряют человека в черном резиновом костюме и перепончатых ластах на ногах.

Катер готов отвалить, но в последний момент матрос, стоящий на баке с отпорным крюком в руках, опускает крюк в воду и вытаскивает какой-то предмет. Карцев узнает кислородный дыхательный прибор. Ему ясно: человек в резиновом костюме — это подводный разведчик или диверсант.

Катер мчится к линкору, чья громада смутно вырисовывается посреди бухты, швартуется у его трапа. Владелец кислородного респиратора встает и, сопровождаемый автоматчиком, поднимается на борт линкора.

Очередь за Карцовым.

К нему по-английски обращается другой вооруженный матрос. Карцову ясен смысл приказа, но он плохо знает язык и по-русски объясняет, что встать и идти не может — очень слаб.

Тогда матрос переходит на немецкий.

— Живо, — командует он, подталкивая Карцова прикладом автомата, — живо лезь наверх!

— Я не могу, — по-немецки отвечает Карцов, — я долго плыл и совсем обессилел.

— Лезь, говорят! — рычит матрос. — Вот я сейчас угощу тебя!

И он ногой пинает Карцова.

— Не смей! — Карцов силится приподняться. — Я советский моряк, офицер русского флота. Мой корабль был потоплен германской подводной лодкой. Она подобрала меня. Потом самолет забросал лодку бомбами. Я выплыл и добрался сюда. Помоги мне подняться на палубу!

Все это Карцов выпаливает одним духом. Он торопится, нервничает, охваченный безотчетным страхом. Он вслушивается в собственную речь и не может отделаться от ощущения, что каждое его слово — вымысел, ложь!…

Матрос раскрывает рот, чтобы ответить, но в глубине бухты всплескивает пламя, и все вокруг содрогается от оглушительного взрыва.

— Док! — горестно кричит матрос. — Они взорвали большой док!