Безумцы

— Спокойно, — бормочет Карцов, поглаживая ладонями лоб. — Сядем подумаем. Главное — не торопиться. У меня сколько угодно времени, чтобы все хорошенько обдумать.

И он опускается на скалу.

Невозможно собраться с мыслями. Перед глазами неотступно стоит море. О, сейчас он думает о море совсем иначе! Он все бы отдал, чтобы вновь оказаться в воде, пусть даже в мрачном скальном колодце, из которого недавно выбрался с таким трудом. Что из того, что он обессилел и продрог? Выдержав, дождавшись отлива, он вновь бы увидел солнце. А сейчас? Сколько еще провозится он в темноте, прежде чем найдет дорогу назад? Да и найдет ли? Что, если отлив уже наступил, а он и не знает об этом! Ему, быть может, стоит лишь чуточку отойти в сторону, чтобы увидеть и воду, и пробивающийся сквозь нее свет, и саму расщелину. Но куда надо двигаться? Где путь к воде?

Он заставляет себя лечь на скалу. Он должен успокоиться. Однако проходят минуты, он снова на ногах, торопливо достает новый кусок сахара.

Сахар будет брошен левее. Если и теперь неудача, он израсходует третий кусок, четвертый… весь запас сахара, весь шоколад, но вода должна быть найдена!

Ощупав пальцами сахар, он поудобнее укладывает его на ладони, мысленно намечает направление.

Бросок!

Всплеска нет.

— Третий, — упрямо говорит он.

Снова бросок. Результат тот же.

— Хватит, — бормочет Карцов, — хватит, надо подумать.

Ему все кажется: решение есть, оно очень простое, но он взволнован, взвинчен, и это мешает найти правильный путь. Нужна передышка. Успокоятся нервы, и выход отыщется. Во что бы то ни стало взять себя в руки.

И он начинает считать.

Он медленно выговаривает цифры, вслушиваясь в собственный голос, странно звучащий в тиши подземелья.

Время идет.

Карцов сидит на камне, подтянув к подбородку неги. Ладонь чуть пришлепывает по скале, отбивая ритм счета. И кажется ему: кто-то вдали поддерживает счет гулкими ударами в такт.

До цифры шестьсот, которой заканчивается первая десятиминутка отдыха, остается немного. Последняя цифра, последний шлепок рукой по скале. Тишина…

Хочется есть. До поры до времени он сдерживался, но сейчас уже не в силах себя обманывать. Мог же он выбросить не три кубика сахара, а четыре или пять. Вот он и съест эти «лишние» куски.

Сахар осторожно положен в рот. Как быстро он тает!…

Теперь второй кубик.

Но сахар остается в руке: где-то в отдалении, один за другим, звучат глухие, ритмичные удары.

Акустический эффект? Да ничего подобного: кто-то долбит скалу.

Вот стук прекратился. Минутная пауза, и удары возобновляются в том же темпе.

Кто же стучит и где? Может, на вершине скалы? Нет, не похоже: звуки доносятся со стороны, будто со склона. Но бока утеса круты, почти неприступны. «Потому-то их и долбят», — отвечает себе Карцов.

Воображение рисует картину: человек с трудом вскарабкался на утес и готовит себе убежище. Кто он? Вероятно, тот самый пловец с острогой. Но он направлялся к подводной лодке! Чепуха, нету лодки. Вывод о том, что она где-то здесь, был сделан механически, под влиянием «признаний» Абста. Конечно, Абст лгал — лодка ушла.

А как же подводный охотник? Откуда он взялся? Да с той самой лодки. Он был выпущен из нее, но в назначенный час не вернулся — сбился с курса, промедлил. Мало ли что! Лодка не дождалась его, уплыла — на базе подняли тревогу, и она поспешно покинула опасный район.

Итак, один из диверсантов остался. Убедившись, что лодки нет, он доплыл до скалы, отыскал на склоне щель и вот расширяет ее, готовит себе убежище.

У него есть острога, он бьет рыбу, ему не угрожает голодная смерть. Он будет терпеливо ждать лодку, которая, вероятно, вернется.

Карцов вслушивается в удары, и ему кажется — видит пловца. Тот все еще в резиновом костюме. Его шлем, дыхательный аппарат и ласты сняты, лежат в стороне. Здесь же брошена наполовину съеденная рыба. Он пожирал ее сырой, ибо у него нет огня. Да и не рискнет он разводить огонь на виду у противника, даже будь у него спички и топливо…

Нить рассуждений Карцова прерывается. Ему стало холодно. Причем, как ни странно, стынет лишь правый бок. А если повернуться?… Да, теперь охлаждается левая сторона. А вот и слабый ветерок. Значит, воздух в гроте движется?

Но откуда здесь ветер? Вероятно, всему виной вода в скальном бассейне. Во время прилива она действует как поршень, выталкивая из подземелья излишек воздуха.

Где же отверстие, через которое вентилируется грот? Оно, надо думать, там, куда тянет ветерок. Кстати, удары тоже доносятся с той стороны.

Карцов встает.

Двигаясь по направлению тока воздуха, он должен выйти к отверстию на склоне горы. Тогда не надо будет вплавь огибать скалу, карабкаться вверх по круче.

Но у выхода враг, и у него острога. Что ж, не безоружен и Карцов.

Время течет, а он в нерешительности. Ну, а если пловец — его старый знакомый? Карцов поражен такой простой догадкой. Конечно, это Абст. Его-то и бросили фашисты, удравшие на подводной лодке!

Карцов лежит на краю обрыва, лежит без движения, ошеломленный тем, что внезапно открылось его глазам.

Но всё по порядку.