Безупречная Луна

Там стоит поднос, а на нём жареный хлеб, варенье, варёные яйца, выпечка и фарфоровый чайник, из носика которого идёт пар. Желудок так сильно скручивает от манящих ароматов еды, что голодное урчание сразу меня выдаёт. Эол быстро поднимается на ноги и, обхватив мою ладонь, подводит к столу. Я не сопротивляюсь и не вырываю руку, потому что у меня нет сил с ним препираться. Мы вместе садимся на диван, и я молча принимаюсь за еду, игнорируя робкую улыбку и внимательный взгляд Эола, сопровождающий каждый мой укус булочки с яблочной начинкой. Принц нагибается вперёд, берёт одно из варёных яиц и начинает счищать скорлупу, глядя прямо перед собой в окно.

– Ты бледная, а теперь и слишком худая.

– Мне и вправду нужно напоминать, что это твоя вина? – ворчу я в ответ на его сомнительные комплименты.

Эол игнорирует мой выпад и отдаёт мне почищенное яйцо. Он терпеливо дожидается, когда я закончу завтрак и медленно допью чай, и только после этого протягивает раскрытую ладонь.

– Посмотри тот момент. Я хочу, чтобы ты увидела всё сама. Я не знал, что сфера создаст подобный взрыв.

Я перевожу внимание с его ладони на лицо. Эол продолжает утверждать о своём неведении. В пути он не раз пытался убедить меня, что, по словам его отца, сфера должна была лишь ослепить нас на время, дезориентировать и, возможно, оглушить. Принц из раза в раз повторял мне, что никто не должен был пострадать, но до этого момента никогда добровольно не предлагал заглянуть в его память.

– Думаешь, твой отец позволит? – неуверенно спрашиваю я.

– Я не рассказал ему о твоей способности видеть прошлое, поэтому он вряд ли поймёт. К тому же сейчас отец спит, а его Дар уже не столь силён, как раньше. Мы с Демьяном выросли, и его способности слабеют.

– Баланс, – соглашаюсь я.

Мама тоже нас об этом предупреждала, чем старше мы будем становиться, тем больше будет слабеть её Дар. Как и мама, Клетус единственный потомок Каида в своём поколении, да ещё и титулованный король. К нашему несчастью, это даёт ему возможность сохранять достаточно сил, несмотря на взрослых наследников.

– Просто не используй свой основной Дар – тьму, только побочный, – продолжает Эол. – Посмотри лишь тот момент, не впивайся мне в мозг и не вороши там всё. Тогда, вероятно, он даже не заметит.

Я не улыбаюсь в ответ на его неловкую попытку пошутить, намекая на случившееся во время коронации Даяна. Тогда я хотела взять воспоминание Эола мягко, но на деле будто вырвала кусок, оставив рваные края. В этот раз я не сплетаю наши пальцы, а просто обхватываю его ладонь, как при рукопожатии. Его рука тёплая, но шершавая – видимо, последствие длинного путешествия на морозе. Как он и просил, я касаюсь его воспоминаний аккуратно, просматривая маленькими отрывками.

Глазами младшего принца наблюдаю, как происходит взрыв. Его уверенность моментально сменяется шоком. Я чувствую его замешательство, недоверие, страх… страх, что я и Ойро погибнем. Он кричит на отца, одновременно выкидывает руку вперёд, стараясь сдержать губительный свет, и едва успевает уменьшить его силу в мою сторону, поэтому я отлетаю назад, но недалеко. Свет не жжёт, он огибает меня неестественной дугой. Эол хочет помочь Ойро, но взрыв задел её первой и уже отбросил назад к зданиям. Ойро исчезла внутри, оставляя за собой дыру в стене. Эол не может отвести полный ужаса взгляд от того, как рушится крыша в том здании.

Дальше я поверхностно проскальзываю по воспоминаниям, собирая воедино, что пропустила.

– Тогда забудь, – зло выплёвывает Ойро, и это задевает Эола в разы сильнее, чем он хотел бы признать.

Я отдёргиваю руку, не желая видеть продолжение, а тем более впитывать чужие эмоции. Мне и своих достаточно. Становится ясно, почему я не отлетела к зданиям, как Ойро, и почему, в отличие от остальных, на мне так мало ран. Эол хотел помочь. Я не прощаю его после этого откровения, но всё же моя злость притупляется.

– Тогда и тебе кое-что следует увидеть. – Теперь я протягиваю ему ладонь. Эол не берёт меня за руку, мешкает, скорее всего, догадываясь, что я ему покажу.

– Это разрушит мою семью? – тихо спрашивает он, немигающим взглядом уставившись на мою ладонь.

Мне не удаётся сдержать горького смешка.