Безупречная репутация. Том 2

– Ященко, значит, – задумчиво протянул Большаков, выслушав ее рассказ. – Занятно. Буду иметь в виду. А то, что написано в книге Веденеева, сильно похоже на то, что было в реальности?

– Не особенно. Концепция очень похожа, а воплощение разное. Константин придумал свой вариант структуры и механизма взаимодействия, Ященко – свой. Но про семью Гнездиловых все оказалось довольно близко к истине.

– Константин, – повторил Константин Георгиевич, – мой тезка, стало быть. Приятно, когда у тебя такие умные тезки. Забавно человек устроен: тезку часто воспринимают как модификацию себя самого. Если он талантливый или знаменитый – нам приятно почему-то, как будто это мы сами такие, а если с ним случается беда – нам неприятно, даже если мы с ним лично не знакомы. Не замечали, Анастасия Павловна?

– Бывает такое, вы правы.

– Как он? Что врачи говорят?

– Более или менее. Жив, это главное. Лиана Гнездилова его выˊходит, я уверена.

– Она все еще там, с ним? – удивился Большаков.

– Не еще, а уже. Она дождалась, когда Константин выйдет из комы, вернулась в Москву, объяснилась с мужем, собрала вещи и уехала в Поволжье.

Генерал помолчал, глядя на медленно ползущие машины. Перед Новым годом на дорогах всегда не протолкнуться.

– Вот и думай теперь, какова цена репутации, – негромко проговорил он. – Бережешь ее, лелеешь, укрепляешь, а потом оказывается, что разрушены и семьи, и жизни. Парадокс.

– Парадокс, – согласилась Настя. – Фанатичная преданность идее или цели до добра не доводит, даже если идея праведная и цель благородная. Не зря же Конфуций говорил, что слишком сильно любить так же плохо, как слишком сильно ненавидеть.

– Вы знаток Конфуция? – удивился Большаков.

– Что вы, нет, конечно. Но ваш любимчик Дзюба меня периодически просвещает, проводит ликбез. У него какая-то знакомая есть, так вот она – настоящий знаток, просто сыплет цитатами.

Настя вышла из машины, пересела на метро и поехала домой.

* * *

Стасов отнесся к ее просьбе без восторга, но с пониманием.

– Надоело все, да? – сочувственно спросил он. – Возьми отпуск за свой счет, отдохни пару месяцев.

Но Настя упрямо стояла на своем.

– Мне нужен год.

– Да зачем тебе целый год-то? Замучаешься отдыхать! Ты же не умеешь целый год ничего не делать, ты умом тронешься от безделья.

– Я нашла работу. Вернее, подработку.

Зеленые глаза Стасова прищурились, в них мелькнуло неудовольствие.

– В другом агентстве? Будешь работать на конкурентов?

– С ума сошел! – фыркнула Настя и рассмеялась. – Насчет этого не беспокойся. Буду читать лекции по судебной статистике. Хоть где-то моя ученая степень пригодилась, наконец. Деньги не бог весть какие, но и нагрузка маленькая, всего два часа в неделю. Владик, мне нужен год, чтобы заниматься тем, что мне интересно. Оно глупое и никому не нужное, но мне сейчас хочется именно этого. Пожалуйста, дай мне такую возможность. Я наиграюсь в свою новую игрушку и вернусь. Даю честное слово.

– А ты уверена, что за год наиграешься?

– Ох, Владик, разве женщина может быть уверена в своих будущих желаниях? – вздохнула она. – Я хоть и плохонькая, а все-таки женщина. Но мы переменчивы, и это вселяет надежду. Так что, отпустишь?

Он безнадежно махнул рукой.

– Что с тобой сделаешь… Иди уже.

* * *

Леша, в отличие от Стасова, с облегчением воспринял ее желание на время уйти из агентства «Власта».

– Слава богу! А то я уж начал беспокоиться. Много лет назад я женился на Аське, которая увлеченно делала то, что ей интересно, горела этим, жила, и это было ужасно привлекательно для меня, а в последнее время вижу перед собой совсем другую Аську, которая через силу занимается своей работой.

– И я перестала быть привлекательной? – с обидой спросила Настя.

– Ты перестала быть собой. Давай, старушка, возвращайся к своему привычному облику, а то скоро я тебя узнавать перестану.

– И прокормишь, если что? Стабильного заработка я теперь не смогу гарантировать, у меня только пенсия ежемесячно плюс крошечные четверть ставки за лекции.

– А я тебе назначу новую функцию в нашей семейной жизни: пока сидишь дома – овладевай искусством готовить вкусную еду из малого количества дешевых продуктов. Научишься в два раза сокращать бюджет на жратву, тогда я тебя легко прокормлю.

Настя обняла мужа, уткнулась носом ему в шею, вдохнула знакомый запах, такой приятый, такой родной.

– Ты злой. Если ты не перестанешь меня угнетать, я сбегу от тебя обратно на работу.

– Валяй, – усмехнулся Чистяков. – Если тебе по-настоящему интересно уклоняться от угнетения, то – вперед! Буду только рад.

Она вымыла посуду, навела в кухне чистоту, поговорила по телефону с родителями, дождалась, когда Чистяков уйдет в кабинет поработать. Включила ноутбук, надела наушники, положила перед собой чистый лист бумаги, разделила его вертикальной чертой на две части. Нашла Седьмую симфонию Бетховена, выбрала два исполнения: одно – оркестр под управлением Леопольда Стоковского, другое – Новосибирский струнный оркестр. Концепция полярности – это хорошо, это интересно. Трагическое отчаяние против сдержанной печали. Начнем хотя бы с этого, а там посмотрим, как пойдет.