Безупречный муж

– Теперь Тедди будет по закону носить наше имя, – заявил он. – И мой второй сын поступит в Вест-Пойнт, чтобы исправить ошибки моего первенца. Я знал, что ты поступишь правильно, Джордан.

– Если ты хоть раз дотронешься до Рейчел или Тедди, – ответил ему Джей Ти, – то я убью тебя. Понятно, папочка?

Тогда он в первый – и в последний – раз в жизни увидел, как его отец бледнеет.

Первые шесть месяцев они с Рейчел прожили как малознакомые соседи. В квартире и у нее, и у него были свои комнаты. Все их общение крутилось только вокруг Тедди. Но иногда, поздними вечерами, они усаживались на кухне, пили пиво и постепенно рассказывали друг другу о себе.

Рейчел рассказала ему, как отчим выгнал ее из дому. Он рассказал о том, как отец выпорол его в первый раз и как он был уверен, что Джей Ти заслужил эту порку. Она вспоминала, как пыталась найти работу, пока не поняла, что сделать это бездомной пятнадцатилетней девочке невозможно. Он рассказывал о джунглях и часах, которые приходится проводить в их испарениях, прежде чем прозвучит приказ напасть и уничтожить.

Как-то Рейчел рассказала Джей Ти, как впервые отдалась за деньги. Чтобы не чувствовать, что происходит, она повторяла про себя стишки доктора Сьюза. Когда все закончилось, она не плакала. Клиент хорошо заплатил ей, поэтому она не плакала. Она просто молча качалась взад-вперед и пыталась забыть о той жизни, о которой мечтала, будучи маленькой девочкой.

Их жизни были пустыми, бесполезными и разбитыми, но, сидя вместе этими долгими вечерами, они умудрились сложить вместе все разлетевшиеся кусочки. И предложили друг другу то Прощение, которое не могли предложить себе сами. Они стали думать о будущем. Стали строить новую жизнь.

Пока мальчик, которого избивал его отец, не влюбился в нее, пока подросток, которого подвела его младшая сестра, не влюбился в нее, пока мужчина, который воевал только потому, что никогда не задумывался, умрет он или останется жить, не влюбился в нее. Пока все эти разрозненные отдельные части его не соединились и не влюбились в нее.

А потом Рейчел уехала и позволила убить себя.

Джей Ти достал еще одну сигарету и вернулся к уничтожению своих легких.

Розалита вплыла в комнату, остановилась в ногах кровати и улыбнулась.

На какую-то секунду его извращенное воображение нарисовало Марион, молодую, беззащитную Марион. Руки его младшей сестренки были сжаты, а на лице написан ужас – она только что убежала от монстра, которого они оба слишком хорошо знали. Спрячь меня, Джей Ти. Боже, помоги мне, помоги, помоги!

– Ш-ш-ш, – успокоил он свое собственное воображение и крепко зажмурил глаза.

Когда Диллон раскрыл их, Розалита была уже рядом с ним, и на лице ее было не волнение, а триумф. Она протягивала ему ледяной стакан.

Текила со льдом – взболтать, но не смешивать. Джей Ти поднял глаза, и женщина улыбнулась ему.

– Ты станешь самим собой, – просто сказала она.

– Ты антихрист, – прошептал он и взял в руки стакан.

Марион вошла в гостиную в тот самый момент, когда женщина, завернутая в белую хлопковую простыню, исчезла в комнате ее брата. Сначала Марион даже приняла ее за привидение. Она покачала головой и подошла к телефону.

Марион любила эту гостиную по ночам. Иногда она приходила сюда и просто сидела, наблюдая, как лунные лучи проникают сквозь открытые шторы и играют на плетеной мебели. В углу, под лампой, спала игуана, а так ее одиночество было полным.

Марион хотела закурить, но вспомнила о том, что здесь может появиться Джей Ти. Иногда, когда она сидела в тени, брат появлялся из холла и проходил прямо на веранду. Через несколько мгновений после того, как он проскальзывал через раздвижные двери, раздавался чуть слышный всплеск воды.

Успокаиваясь, Марион глубоко вздохнула и набрала номер.

– Как он? – спросила она в трубку.

– Марион? – Голос Роджера был нетвердым и хрипловатым со сна. По его времени сейчас было два часа утра. Спал ли он со своей новой игрушкой? Она на это надеялась.

– Как он? – Марион забыла о своих добрых намерениях и закурила сигарету. Пальцы ее дрожали.

– Марион, сейчас два часа утра.

– Спасибо, Роджер, но я сама знаю, сколько сейчас времени. А теперь: как он?

Роджер вздохнул. Марион показалось, что она услышала приглушенный женский голос. Значит, официантка была в его постели. Ей стало больно. Больнее, чем она ожидала.

Я любила тебя, Роджер. Честно, я любила тебя.

– Он умирает, Марион. Боже, что еще ты хочешь услышать, черт возьми? Врачи колют ему обезболивающее, но сейчас этого уже недостаточно. Неделя, может быть, две… А может быть, он умрет уже завтра. Ради него самого именно на это я и надеюсь.

– Не слишком же ты добр по отношению к человеку, которого считал своим учителем, Роджер. Хотя все мы знаем истинную цену твоей лояльности.