Безупречный план

Она снова увеличила снимок и вгляделась в детали. Голубое полотенце для рук! Настя сжала губы, припомнив, что именно его достала из шкафа. Егор дремал в кресле, а она переодевалась в ванной. А потом, умывшись, обнаружила, что на вешалке чистого полотенца нет. Еще пришлось с мокрыми лицом и руками пойти за первым попавшимся свежим. Настя вздрогнула, осознавая, что в ее отсутствие в квартиру кто-то проник. И этот кто-то рылся в грязном белье, разглядывал ее вещи… А еще у него имеется ее пароль от социальных сетей. Она быстро удалила ужасный пост со стены и поменяла пароль. Потом, зайдя в одноклассники и инстаграм, сделала то же самое.

«Кто это мог сотворить? — подумала она, понимая, что на нее объявлена охота. — У кого оказались мои ключи от квартиры? Где я могла их оставить? Или кто-то воспользовался бабушкиным комплектом? А потом сел за компьютер и, автоматически попав на мою страницу, опубликовал эту гадость. Вот только кто и зачем?»

Она попыталась представить лицо человека, бродящего в ее пустой квартире и выкладывающего в сеть гнусные фотки.

«Кто-то из Ольгиных сыновей? Навряд ли. Никто из двоюродных братьев не способен на такую низость. Легатовы? Тоже нет. Тогда кто?»

Словно ответом на ее вопрос запиликал мобильник, и Настя, даже не глянув на номер, схватила трубку.

— Я полагаю, киска, ты уже видела снимок, — проворковал хриплый голос, показавшийся знакомым. — Хоть ты и удалила мой веселенький пост, но в память о нем я сохраню красную кружевную тряпочку.

— Олег, — пробормотала Настя, нутром чувствуя, что звонит Курбатов.

— Да, любовь моя, — хмыкнул тот. — Ты принадлежишь мне. И чем скорее мы встретимся, тем лучше. Давай не выделывайся, сука. По-хорошему выходи из Легатовской крепости. Я на углу подожду.

— Нет! — закричала Настя. — Пожалуйста! Нет! — и откинув от себя трубку, упала на постель и разрыдалась. Потом будто какая-то сила подняла ее с кровати. Настя схватила с пола телефон с активной беседой и зло рыкнула в трубку:

— Забудь обо мне, Курбатов. Я не для тебя родилась!

— Уверена, киска? — снисходительно осведомился Олег. — Ты же плачешь сейчас по мне. По моим ласкам скучаешь. Правда, киска? Ты пока дикая кошечка, но я выдрессирую тебя. Станешь милой и домашней. Будешь об мои ноги тереться. Я мечтаю об этом, и ты тоже хочешь…

И Настя почувствовала, как от его вкрадчивого голоса по телу поползли мурашки. И страх, противный и тягучий, сковал руки и ноги.

— Нет! — выкрикнула Настя и отключила телефон. Потом уселась на кровати, пытаясь прийти в чувство. Снова почувствовать себя человеком. Но отчетливо поняла, что вернуться в квартиру, где почти десять лет прожила с бабушкой, она просто не сможет.

— Даже подумать страшно, — прошептала она себе под нос. А потом, опомнившись, понеслась в ванную. Умыла лицо, причесала взлохмаченные волосы. И глянув на свое перекошенное от страха лицо, постаралась улыбнуться.

— Что я теряю, согласившись на предложение дяди Ильи? — поинтересовалась она у своего отражения и тут же сама ответила: — Ничего! Зато приобретаю многое. Илья сможет защитить мать собственного сына. Да и Егор с Бэллой не дадут в обиду. Не зря же их Аллигатор позвал. Но главное, я рожу ребенка. Своего собственного и родного. От которого не откажусь никогда!

Она спустилась на первый этаж и, толкнув дверь в кабинет Ильи, обвела глазами сидевших там родственников. Казалось, в комнате ничего не изменилось. Только Бэлла из кресла пересела на диван и поджала под себя ноги. А ее место около стола Легатова занял Кайман. Будто все и не расходились вовсе, а ждали ее, Настю Тарасову. Она вдохнула побольше воздуха и заявила с порога:

— Я согласна!

— Тогда обсудим детали, — деловито кивнул Илья Семенович и придирчиво глянул на сына, листающего что-то в телефоне, и на жену, любующуюся маникюром. — Бэлла, Егор, прошу внимания. Вас это тоже касается. — И дождавшись, когда его семья обратится в слух, добавил: — Начнем с юридических тонкостей. Во-первых, о том, что этот ребенок мой, должны знать только вы трое. И не в ваших интересах посвящать кого-то еще в нашу маленькую тайну.

— Я не понимаю, — пробормотала Настя. — Почему вы хотите ребенка и не желаете его признать?

— Желаю, — мотнул головой Легатов. — Семья обязательно признает. Но у меня слишком много врагов. И кое-кому всякое может прийти в голову…

Настя вздрогнула, вспомнив Курбатова, но не посмела сказать. Да и как? Сообщить, что маньяк Олежка пробрался в твой дом и похитил трусы? Кто в это поверит? Еще сочтут шалавой…

— Хорошо, что ты понимаешь, — принял ее испуг на свой счет Илья Семенович. — Бояться не надо. К тебе с сегодняшнего дня приставим охрану. Никто тронуть не посмеет.

«Вот и хорошо, — мысленно выдохнула Настя. — Пусть целый полк сторожит. Мне же лучше».

— Раз мое отцовство мы сохраним в тайне, то обязанность признать ребенка своим ложится на Егора.

Настя растерянно повернулась к Кайману. Но тот, не удостоив ее взглядом, кивнул отцу.

— Да, папа, — заметил тихо. — Как договаривались…