Безупречный враг

Она конечно же знала. Отношение двора к ее сыну ни для кого не секрет. Очень многие желают оскорбить, а то и просто уничтожить принца. Совершенно понятно и то, что именно благодаря крайнему упрямству и вздорному характеру Крида никто не смеет сказать самой княгине Лидии ни одного дурного слова, за спиной давным-давно не шепчутся, вспоминая добрачный позор. Разок посмели. Два года назад, на большом осеннем балу. Лидия невольно улыбнулась. Кто бы мог подумать, что и второй олух не менее упрям и станет другом ее мальчика, когда поправится?

— Мам, а почему мы не бываем в фамильном замке Гравр? — осторожно спросил сын. — Он ведь наш родовой и пустует двадцать четыре года.

— Потому что мы никогда не ездим к океану.

— Так я как раз об этом и спрашиваю!

Лидия вздохнула. Попробовала сделать вид, что по-прежнему сердится. Наглый сын замотал головой — не верит и не поверит. Он именно наглый, а не глупый, у него бабушкин наметанный глаз на недосказанность и вранье… Может, и правда лучше объяснить? А то вновь возьмется изводить деньги и копаться в старых секретах, включая в дело посторонних людей и задирая их. Будут новые дуэли…

Собственно, тайны-то особой нет. Она совершила ошибку: сдалась под натиском фальшивого человека, которому совершенно не стоило верить. Муж потерял больше. Он и теперь не может забыть синеглазую южанку. Понимает, что непоправимое случилось по его вине: шел на поводу у короля, слушал сплетни, оставался вдали от самого дорогого существа и полагал, будто их отношения — очередная модная интрижка. Когда все рухнуло, Мирош не впал в отчаяние именно благодаря Лидии.

По меркам двора, их брак был более чем счастливым, да и по любым иным, если разобраться… Мирош жену уважал и со временем научился по-своему любить, спокойно и тепло, без юношеской горячности. Она боготворила мужа — спасителя для нее и для сына.

Но смуглая синеглазая женщина со сложным именем, переиначенным в местное «Эльза», всегда стояла где-то рядом. Как тень, с которой бесполезно бороться. Ей неизменно семнадцать, ее красота не угаснет, а вина перед ней не будет заглажена.

Мирош лишь однажды был в Гравре, ближе к весне того года, когда потерял Эльзу. Лидия поехала с ним, мужу было очень больно и плохо. Он долго смотрел в морскую даль, потом отвернулся и велел заложить карету. А сам сел и написал прошение адмиралу. Больше он никогда не выходил в море. Говорил, оно смотрит глазами Эльзы и никогда его не простит, к чему же рисковать жизнями команды?

Крид выслушал молча и недовольно. Отец — человек для него безупречный, Мирошу можно простить все. А выходить в море надо.

Лидия знала причину интереса сына. Она осторожно нащупала веер, желая отгородиться от разговора и помолчать, выбирая повод для отказа от того, что сейчас неизбежно будет ей предложено…

Входная дверь оглушительно хлопнула. Нечто тяжелое упало и зазвенело металлически, отчаянно и множественно. В единый миг из чинной утренней тишины выросла паника. Надрывались на два голоса чудовища, их голоса сотрясали стекла в окнах, и Лидия едва решилась предположить, что слышит всего-то собачий лай. Кони храпели, Марта рокотала командным басом, Олиж тоненько причитал у конюшни.

— Бабуля, — осторожно предположил Крид, когда паника сделалась невыносимо громкой. — Ната!

Он вскочил, оттолкнул забытую утку, бросил мимо подноса необглоданное крылышко и помчался к входу, едва увернувшись от медленно раскрывающихся створок дверей.

— Сундуки туда, остолопы, — распоряжалась бабушка в прихожей. — Ровнее, ровнее. Во, прешь за милую душу, а жаловался, что тяжело, кряхтун! Сидеть!

Крид едва не исполнил приказ, потому что бабушке отчего-то повиновались все и неизменно. По счастью, принц успел заглянуть в прихожую и рассмотрел двух огромных псов. Оба уже сидели, мелкими глазками в багровых щелях век отслеживая всякое движение хозяйки. Натэлла метко швырнула в дворецкого бархатный плащ, следом отправила берет и обернулась к внуку. Не теряя ни мгновения, отцепила с пояса кошель.

— Скотина ненасытная, — ласково сообщила она, целя увесистым золотым грузом в глаз Криду. — Бегом улаживай свои дела. И помни, если я допью кофе прежде, чем ты вернешься, тобою позавтракает… — Бабушка погладила огромную лобастую собачью башку под правой рукой, хлопнула по брылям левого пса, басовито взревновавшего. — Оба красавца, я не жадная.

— Ната, я тебя люблю, — с придыханием прошептал принц, протискиваясь мимо собак. — Я мигом!

— Стоять! — приказала бабушка. Псы вскочили, Крид замер. — Динке во, блестяшку отнеси. У владельцев замка Лойш туго с рубинами, да и деньжат у них маловато, какого рожна ее папаша подавился костью и помер? Безответственный мужик.

Крид поймал бархатный мешочек, кивнул и резво захромал к дверям. Опомнился и постарался исправить походку.

— Подранок, кто тебя воспитал? Хоть дельный человек? — без особого интереса предположила Натэлла.

— Ага.

— Коротко… Значит, имя мне не понравится. Беги, пока подарки не отняла.