Безутешные

Фигура Софи вдруг вновь исчезла из виду – на этот раз так внезапно, что я подумал: должно быть, она вошла в какую-то дверь. Борис дернул меня за руку – и мы оба поспешили к тому месту, где она скрылась.

Скоро мы обнаружили, что на самом деле Софи свернула в переулок, немногим шире трещины в стене. Он круто шел вниз и был таким узким, что, казалось, по нему нельзя спуститься, не задев локтем шероховатую стену справа или слева. Темноту рассеивали всего два уличных фонаря – один посередине пути, другой где-то совсем далеко.

Борис ухватил меня за руку, едва мы начали спуск, и скоро опять послышалось его неровное дыхание. Софи я увидел уже в конце переулка, но, похоже, она наконец заметила свое упущение и стояла у дальнего фонаря, глядя на нас снизу вверх с немного озабоченным видом. Когда мы приблизились к ней вплотную, я сердито сказал:

– Послушай, разве ты не видишь, что нам за тобой не угнаться? День выдался утомительный – и для меня, и для Бориса.

Софи мечтательно улыбнулась. Потом, обняв Бориса за плечи, привлекла мальчика к себе и мягко проговорила:

– Не огорчайся. Я знаю, здесь не слишком приятно – похолодало и идет дождь. Но не расстраивайся – очень скоро мы попадем домой. Там будет очень тепло, мы об этом позаботимся. Так тепло, что можно будет остаться в футболках, если захочется. Там есть большие новые кресла, в которых можно свернуться калачиком. Такому малышу, как ты, легко в них потеряться. Ты полистаешь свои книги или посмотришь фильм по видео. А если захочешь, достанем из шкафа настольные игры. Я выну их все, а ты с мистером Райдером выберешь, в какую сыграть. Можно будет разбросать по ковру большие красные подушки и поставить игру прямо на пол. А я все это время буду готовить нам ужин и накрывать в уголке стол. Вместо одного большого блюда я, пожалуй, подам несколько разных. Мясные шарики, маленькие пирожки с сыром, немного пирожных. Не беспокойся, я помню все твои любимые и разложу их на столе. Потом мы сядем за ужин, а после еды продолжим игру втроем. Конечно, если тебе надоест игра, то мы ее оставим. Быть может, тебе захочется поговорить с мистером Райдером о футболе. Пойдешь спать, только когда по-настоящему устанешь. Твоя комнатка крошечная, но очень уютная, ты сам это сказал. Наверняка будешь спать как убитый. Неприятная прогулка по холоду к тому времени забудется. Да нет, ты все об этом забудешь, как только перешагнешь порог и почувствуешь тепло отопления. Давай не вешай носа. Мы уже почти добрались.

Говоря это, Софи обнимала Бориса, но потом вдруг выпустила, повернулась и пошла дальше. Внезапность ее поступка захватила меня врасплох: ее слова постепенно меня убаюкивали – и я на мгновение даже смежил веки. Борис тоже, казалось, был озадачен, и пока я брал его за руку, Софи вновь от нас удалилась.

Я старался, чтобы она не ушла слишком далеко, но заслышал позади чьи-то шаги и, не утерпев, оглянулся. Прохожий как раз вступил в круг света, отбрасываемого фонарем, и я увидел знакомое лицо. Звали его Джеффри Сондерс, мы с ним вместе учились в школе в Англии. С той поры мы не встречались, и меня поразило, как сильно он состарился. И скудное освещение, и холодная морось, конечно, играли роль, но все равно его потрепанный вид поражал. Плащ на нем словно потерял способность застегиваться – и он на ходу придерживал его у воротника. Мне не очень-то хотелось с ним здороваться, но стоило нам с Борисом двинуться вперед, как Джеффри Сондерс с нами поравнялся.

– Привет, старик, – заговорил он. – Так и думал, что это ты. Ну и поганый же вечерок выдался.

– Да, хуже некуда, – отозвался я. – А поначалу было даже приятно.

Переулок вывел нас на темную заброшенную дорогу. Дул сильный ветер; город, казалось, был неблизко.

– Твой мальчик? – спросил Джеффри Сондерс, кивнув в сторону Бориса. И, прежде чем я успел ответить, продолжал: – Хороший мальчик. Отменно удался. Выглядит неглупым. Сам я так и не женился. Всегда считал, что женюсь, но время ушло – и теперь, наверное, уже не женюсь. Откровенно говоря, пришлось хлебнуть всякого. Но я не хочу тебя утомлять рассказом о своих неудачах. Кое-что за эти годы происходило и хорошего. Все же. Отменная удача. Хороший мальчик.

Джеффри Сондерс подался вперед и поприветствовал Бориса. Борис, не то расстроенный, не то занятый своими мыслями, не ответил.

Дорога вела теперь вниз по склону. Пока мы пробирались сквозь темноту, я припомнил, что в школе среди сверстников Джеффри Сондерс слыл первым, делая успехи и в учебе, и на спортплощадке. Его неизменно ставили нам в пример, желая пожурить нас за недостаток старательности, и все были согласны, что со временем он сделается школьным старостой. В старосты он не попал, как мне вспомнилось, из-за какой-то неприятности, которая вынудила его внезапно покинуть школу на пятом году обучения.