Безутешные

– Все эти разговоры прошлым вечером. Пышная церемония. Статуя. Нет-нет, ничего этого нам не нужно. Бруно терпеть не мог этих людей. Похороню его потихоньку, один – что в этом плохого? Сегодня утром я выбрал место – кусочек земли, где его похороню, я один, а других он бы не захотел, он их всех терпеть не мог. Мистер Райдер, мне хочется для него музыки – и самой лучшей. Спокойное местечко, я нашел его сегодня утром. Уверен, Бруно бы оно понравилось. Я выкопаю могилу. Глубоко рыть ни к чему. Потом сяду рядом, подумаю о нем, вспомню, как мы вместе проводили время, попрощаюсь – и все. Мне бы хотелось, чтобы, пока я буду вспоминать, звучала музыка, самая лучшая. Не сделаете ли вы это для меня, мистер Райдер? Для меня и для Бруно? Я прошу вас об этой услуге.

– Мистер Бродский, – отвечал я, не замедляя шага, – мне не совсем понятно, чего вы желаете. Но должен вам сказать, что больше никому не могу уделить ни единой минуты.

– Мистер Райдер…

– Мистер Бродский, мне очень жаль вашу собаку. Но положение таково, что я взял на себя слишком много обязательств, и в результате у меня почти не остается времени на то главное, ради чего я сюда приехал… – Внезапно во мне вспыхнуло раздражение, и я резко затормозил. – Честно говоря, мистер Бродский, – я чуть ли не перешел на крик, – мне придется просить вас и всех прочих больше не обращаться ко мне за услугами. Все, пора этому положить конец! Хватит!

Секунду Бродский разглядывал меня с легким недоумением. Потом он отвел глаза, и лицо у него совсем вытянулось. Я немедленно пожалел о своей вспышке: стоит ли винить Бродского в том, что в этом городе меня беспрерывно отвлекают от дел? Я вздохнул и проговорил уже мягче:

– Послушайте, предлагаю вот что. Сейчас я возвращаюсь в отель, чтобы порепетировать. Мне нужно минимум два часа позаниматься без помех. Но потом, если все пройдет удачно, я смогу обсудить с вами дела, касающиеся вашей собаки. Подчеркиваю: я ничего не могу обещать. Но…

– Он был всего лишь псом, – неожиданно произнес Бродский. – Но я хочу с ним попрощаться. Мне хотелось музыки, самой лучшей.

– Очень хорошо, мистер Бродский, но сейчас мне нужно спешить. У меня, ей-богу, совершенно нет времени.

Я возобновил свой путь в полной уверенности, что Бродский, как прежде, пойдет за мной, но он не двигался. Секунду я колебался: мне казалось неловким просто оставить его на тротуаре, но потом я вспомнил, что не имею права отвлекаться. Я быстро миновал итальянские кафе и оглянулся только у перехода, ожидая зеленого света. Мгновение я ничего не мог разглядеть сквозь толпу, но затем увидел, что Бродский стоит на том же месте, где я его покинул, и, немного наклонившись вперед, рассматривает приближающийся транспорт. Тут я сообразил, что там находится трамвайная остановка, и Бродский не двинулся с места просто в ожидании трамвая. Но тут зажегся зеленый свет – и, пересекая дорогу, я снова обратился мыслями к более насущному предмету: моему вечернему выступлению.

23

В вестибюле мне показалось, что вокруг царит суета, но в те минуты я думал только о том, как организовать репетицию, и не стал осматриваться внимательней. Я, наверное, даже проявил бесцеремонность, протиснувшись к конторке портье мимо других постояльцев.

– Простите, гостиная сейчас свободна?

– Гостиная? Едва ли, мистер Райдер. Там обычно собираются постояльцы после ланча, поэтому, наверное…

– Мне нужно немедленно переговорить с мистером Хоффманом. Дело не терпит отлагательства.

– Да, мистер Райдер, разумеется.

Портье снял телефонную трубку и сказал в нее несколько слов. Затем, положив трубку, обратился ко мне:

– Мистер Хоффман будет с минуты на минуту, мистер Райдер.

– Очень хорошо. Дело крайне спешное. Произнося это, я почувствовал на своем плече чью-то руку, обернулся и увидел Софи.

– О, привет! Что ты здесь делаешь?

– Принесла кое-что. Для папы, знаешь ли. – Софи смущенно хихикнула. – Но он занят, он сейчас в концертном зале.

– А, пальто! – догадался я, заметив у нее под мышкой пакет.

– Холодает, вот я его и принесла. Но папы нет, он не возвращался из концертного зала. Мы прождали уже почти полчаса. Если через несколько минут он не вернется, ничего не поделаешь – придется уйти.

Я увидел Бориса, сидящего на диване в противоположном конце вестибюля. Мне мешала группа туристов в середине вестибюля, но я все же разглядел, что Борис сосредоточенно изучает потрепанный справочник домашнего мастера, который я купил в кинотеатре. Софи проследила за моим взглядом и снова хихикнула:

– Он так увлекся этой книгой. Прошлым вечером, когда ты ушел, он оторвался от нее только когда нужно было ложиться в постель. И, едва проснувшись, снова за нее взялся. – Она опять усмехнулась и взглянула на Бориса. – Замечательная идея – купить ему эту книгу.

– Я рад, что ему нравится, – произнес я, поворачиваясь к конторке. Я поднял руку, чтобы привлечь внимание портье и узнать, куда девался Хоффман, но Софи подошла ближе и заговорила другим тоном:

– И долго ты намерен продолжать в том же духе? Знаешь, он ведь серьезно расстраивается.