Читаем Безутешный счастливчик полностью

И живи примерно так, будто твою жизнь пересказывает Плутарх.


4/VIII. Возвращение на базу, почти без традиционной бодрости. И все – «откуда ни возьмись»: морошка (2/VIII), грибы (2/VIII), черника (4/VIII), темные ночи (на 6/VIII).


Странный звук в лесу, урчания вроде, похолодел: повторился снова, – оказалось, бурчание в животе (10/VIII).


Больше всего в людях мне нравится половинчатость и непоследовательность.


Отметить, например, в этом году (спрыснуть) тридцатилетие со времени моей последней пляски (вприсядку).


Я – ровесник «Катюши». Осень 38 г., совместно Блантер и Исаковский.


С 9/VIII. На северо-запад. Форсируем речушку Мартимьяврйок. Щуки, лось. Оседаем у бурно на север текущей речки Макиок, вытекающей из озера Митрипанеспадъявр и впадающей в озеро Макиокъявр.

Моря морошки (10/VIII), моря черники (13/VIII), морошковое варенье на костре (10–11–13/VIII), черничное (12/VIII). Возврат лета. Оглушительная гроза с ливнем вечером 13/VIII.


16/VIII. Сквозь обложные туманы, грозу, чернику и подосиновики – возвращаемся на базу. Уже с вечера 16/VIII – нехорошо.

17/VIII. Попеременно читаю Некрасова и Маяковского «Заблудившихся».


И почему-то в вездеходе, по шоссе. Если нет того, то это все маленькое и неизвестно для чего сделанное махонькое недоразумение, это все трудно словесно выражаемо. И глядя в глаза собаки на пьянке у Гассана – то же самое. (18/VIII.) И «какой я же штабс-капитан» до того больше оборотной фонетической стороной.


В природе более 80 000 видов грибов, в том числе мухомор, белый гриб, плесень, дрожжи, парша, стригучий лишай, септическая ангина и пр.


21–23–25/VIII. Начало грибного сезона.

Грибы за то, что они хлорофилла не содержат, обзывают низшими растениями.


От Мурманска до Кандалакши морем ровно 1000 км.


С 27/VIII – вертолетом в сторону Лявозера, самый пронзительный и зябкий из маршрутов. Под всеми ветрами у озера Спиридон. Снег 29/VIII.

30–31/VIII – 1/IX. Лучшие из всех маршрутных дней вчетвером. И умиротвореннейшее из возвращений 2/IX, вертолетом.


Узнаю из энциклопедии. В 1970 г. Кировск – 38 тыс. жителей. Апатиты – 46 тыс.

Славные городишки: Воркута и Магадан. В Воркуте 90 тыс. жителей, в Магадане – 92 тыс. В Магадане драматический театр и краеведческий музей, а в Воркуте драматический театр и кукольный театр.

Больше в этих местах меня не видели, в других местах – тоже не видели.

Ночь на 3/IX – первое сияние. Все 3/IX – на вертолете по верховьям Лицы и Харловки. 4/IX – банные суеты и чай с гитарами. В ночь на 5/IX снова сияние, иней и лужи во льду.

Дивная косность. Утром 5/IX идти за черникой или не идти? Смотрю на часы: рано, нет еще 11, то есть черники нет.


Полеты 3/IX, 8/IX, вездеходство 10/IX, мучительный полет 13/IX, легче 17/IX.

13-го Северный Ледовитый океан.


С 25/IX до отъезда 3/X – неделя в Москве. Родители Носовы. В. Тихонов. Б. Сорокин. А. Питяев. Н. Авдиев, М. Фрейдкин, В. Муравьев, Т. Муравьева, А. Кушнер, Л. Любчикова, О. Седакова, Р. Еселева, В. Герасименко. Прохоровы. Иофе.

1977

Постоянно помню о песне «Наша милая картошка» и мой детский гнев: отчего не посадят хормейстера пионерлагеря и пр.


5/VI – Обилие гостей от Фроловых до Грабарей, от Прошки до деда. Табуном в столицу. Рун. на перроне.

5/VI – Переговоры с фр. переводчиком.

17/VI – Несостоявшееся свидание с Белоусовым.

24/VI – Состоявшееся свидание. Письмо от Ардис. Довер.

25/VI – Первая незабудка на балконе[7].

3/VII – Круиз по абрамцевским[8] местам. Розовое озеро – пристрелочный овраг – дом. Громадная сковорода грибов.

4/VII – Последняя служба.

5/VII – Опять круиз. Хотьково – Васильевское – к ландышевому холму – сквозь грозы – палатка и костер на крутизне – от холма через Соснево – домой на попутных.

7/VII – Путешествие впятером на юго-запад от дачи: к артемовской поляне и родникам на берегу р. Сумерь. Зверобой на костре.

10–14/VII – Самое долгое из посещений дачи, 5 дней. И самая людная дача, 13 рыл.

15-е, ночь на 16/VII – Переговоры с Парижем. Каплан, Якир, Чердынцев и К°.

17/VII – В Москве на балконе: 20 незабудок и раскрывается первая ипомея.

19/VII – Самый грибной из всех этих грибных дней. Блуждания в районе деревни Уголки. Весь вечер план похода на Монблан.

22/VII – День в Москве. Подарки из Парижа, ипомеи и Любчикова. Назад в Абрамцево, с Лёном и спиртом.

22/VII – Под качелями – 2 белых, 1 подберезовик, 1 моховик, 2 сыроежки и 5 свинушек.

25/VII – Еще белый под качелями. Конец кризиса 23–24/VII.

26/VII – 6 сыроежек на даче.


С начала июля становлюсь специалистом – микологом.


Я противоударный и флагонепроницаемый.


Теперь уже прочно; на вопрос: кто твои любимые? – Петрарка, Игорь Северянин, Данте, Прутков, Фет.


Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Ее Величества России
Адмирал Ее Величества России

Что есть величие – закономерность или случайность? Вряд ли на этот вопрос можно ответить однозначно. Но разве большинство великих судеб делает не случайный поворот? Какая-нибудь ничего не значащая встреча, мимолетная удача, без которой великий путь так бы и остался просто биографией.И все же есть судьбы, которым путь к величию, кажется, предначертан с рождения. Павел Степанович Нахимов (1802—1855) – из их числа. Конечно, у него были учителя, был великий М. П. Лазарев, под началом которого Нахимов сначала отправился в кругосветное плавание, а затем геройски сражался в битве при Наварине.Но Нахимов шел к своей славе, невзирая на подарки судьбы и ее удары. Например, когда тот же Лазарев охладел к нему и настоял на назначении на пост начальника штаба (а фактически – командующего) Черноморского флота другого, пусть и не менее достойного кандидата – Корнилова. Тогда Нахимов не просто стоически воспринял эту ситуацию, но до последней своей минуты хранил искреннее уважение к памяти Лазарева и Корнилова.Крымская война 1853—1856 гг. была последней «благородной» войной в истории человечества, «войной джентльменов». Во-первых, потому, что враги хоть и оставались врагами, но уважали друг друга. А во-вторых – это была война «идеальных» командиров. Иерархия, звания, прошлые заслуги – все это ничего не значило для Нахимова, когда речь о шла о деле. А делом всей жизни адмирала была защита Отечества…От юности, учебы в Морском корпусе, первых плаваний – до гениальной победы при Синопе и героической обороны Севастополя: о большом пути великого флотоводца рассказывают уникальные документы самого П. С. Нахимова. Дополняют их мемуары соратников Павла Степановича, воспоминания современников знаменитого российского адмирала, фрагменты трудов классиков военной истории – Е. В. Тарле, А. М. Зайончковского, М. И. Богдановича, А. А. Керсновского.Нахимов был фаталистом. Он всегда знал, что придет его время. Что, даже если понадобится сражаться с превосходящим флотом противника,– он будет сражаться и победит. Знал, что именно он должен защищать Севастополь, руководить его обороной, даже не имея поначалу соответствующих на то полномочий. А когда погиб Корнилов и положение Севастополя становилось все более тяжелым, «окружающие Нахимова стали замечать в нем твердое, безмолвное решение, смысл которого был им понятен. С каждым месяцем им становилось все яснее, что этот человек не может и не хочет пережить Севастополь».Так и вышло… В этом – высшая форма величия полководца, которую невозможно изъяснить… Перед ней можно только преклоняться…Электронная публикация материалов жизни и деятельности П. С. Нахимова включает полный текст бумажной книги и избранную часть иллюстративного документального материала. А для истинных ценителей подарочных изданий мы предлагаем классическую книгу. Как и все издания серии «Великие полководцы» книга снабжена подробными историческими и биографическими комментариями; текст сопровождают сотни иллюстраций из российских и зарубежных периодических изданий описываемого времени, с многими из которых современный читатель познакомится впервые. Прекрасная печать, оригинальное оформление, лучшая офсетная бумага – все это делает книги подарочной серии «Великие полководцы» лучшим подарком мужчине на все случаи жизни.

Павел Степанович Нахимов

Биографии и Мемуары / Военное дело / Военная история / История / Военное дело: прочее / Образование и наука
След в океане
След в океане

Имя Александра Городницкого хорошо известно не только любителям поэзии и авторской песни, но и ученым, связанным с океанологией. В своей новой книге, автор рассказывает о детстве и юности, о том, как рождались песни, о научных экспедициях в Арктику и различные районы Мирового океана, о своих друзьях — писателях, поэтах, геологах, ученых.Это не просто мемуары — скорее, философско-лирический взгляд на мир и эпоху, попытка осмыслить недавнее прошлое, рассказать о людях, с которыми сталкивала судьба. А рассказчик Александр Городницкий великолепный, его неожиданный юмор, легкая ирония, умение подмечать детали, тонкое поэтическое восприятие окружающего делают «маленькое чудо»: мы как бы переносимся то на палубу «Крузенштерна», то на поляну Грушинского фестиваля авторской песни, оказываемся в одной компании с Юрием Визбором или Владимиром Высоцким, Натаном Эйдельманом или Давидом Самойловым.Пересказать книгу нельзя — прочитайте ее сами, и перед вами совершенно по-новому откроется человек, чьи песни знакомы с детства.Книга иллюстрирована фотографиями.

Александр Моисеевич Городницкий

Биографии и Мемуары / Документальное
100 легенд рока. Живой звук в каждой фразе
100 легенд рока. Живой звук в каждой фразе

На споры о ценности и вредоносности рока было израсходовано не меньше типографской краски, чем ушло грима на все турне Kiss. Но как спорить о музыкальной стихии, которая избегает определений и застывших форм? Описанные в книге 100 имен и сюжетов из истории рока позволяют оценить мятежную силу музыки, над которой не властно время. Под одной обложкой и непререкаемые авторитеты уровня Элвиса Пресли, The Beatles, Led Zeppelin и Pink Floyd, и «теневые» классики, среди которых творцы гаражной психоделии The 13th Floor Elevators, культовый кантри-рокер Грэм Парсонс, признанные спустя десятилетия Big Star. В 100 историях безумств, знаковых событий и творческих прозрений — весь путь революционной музыкальной формы от наивного раннего рок-н-ролла до концептуальности прога, тяжелой поступи хард-рока, авангардных экспериментов панкподполья. Полезное дополнение — рекомендованный к каждой главе классический альбом.…

Игорь Цалер

Биографии и Мемуары / Музыка / Прочее / Документальное