Читаем Безутешный счастливчик полностью

Джеймс Олдридж на вопрос корреспондента «Огонька» – зачем он приехал в СССР и на XXV съезд – ответил: «Я приехал за глотком свежего воздуха, и я его получил».

_______

Ф. Э. Дзержинский сыну Ясику: «Работы у меня много. А что ты делаешь? Хорошо ли учишься и играешь ли? Поцелуй от меня маму 14 с половиной раз. До свидания. Твой папа».

Ф. Э. Дзержинский: «Мы ведь, Зиновьев, не шутки шутим, а должны сохранять во что бы то ни стало единство нашей партии».

«Пределом моей борьбы может быть лишь могила» (Феликс Эдмундович).

«Жизнь может меня лишь уничтожить, подобно тому как буря валит столетние дубы» (Феликс Эдмундович, письмо к сестре Альдоне Эдмундовне).

Ф. Эдм. в анкете, в графе «здоровье»: «Здоровьем не отличаюсь».

«В обществе мой мозг лучше работает, чем в одиночестве» (Ф. Э.).

«И к Феликсу чекисты на допросВедут шпионов полночью глухой»(июль 41 г., Аврущенко).

Ильич, за неделю до выстрела Каплан, говорит Дзержинскому: «надо поощрять энергию и массовидность террора» (1918).


Моисей Соломоновича Урицкого убивает наповал Леонид Каннегисер.


Продолжение. Ленин – Дзержинский. «Иначе нас будут считать тряпками».


Ф. Дзержинский. 18-й год. «Помните, товарищи, как мы мечтали о том, что пролетарская революция сможет обойтись без смертной казни. А теперь сама жизнь сказала: нет, не может! Мы будем применять смертную казнь во имя счастья миллионов рабочих и крестьян!»


Из обращения ВЧК ко всем Советам (февраль 1918 г.): «Всероссийская Чрезвычайная комиссия не видит других мер борьбы с контрреволюцией, шпионами, спекулянтами, громилами, саботажниками и прочими паразитами, кроме беспощадного уничтожения на месте преступления».


«Тяжкое бремя красного террора легло на плечи ВЧК».


«ГПУ должно стать достойным преемником славных дел и традиций ВЧК» (Ф. Дзержинский).


М. И. Калинин: «Не только русские рабочие и крестьяне, но и все человечество должно сказать спасибо ЧК» (1923).


Ф. Э. Дзержинский: «Мои кандалы пусть станут для вас стимулом к дальнейшей борьбе».


Подбивающая к Ф. Э. клинья Маргарита Федоровна Николаева (ничего, дожила до 1957 г.) сказала, вернувшись из поездки к Ф. Э.: «Феликс заявил мне, что он не может искать счастья, когда миллионы мучаются, борются и страдают». «Вот так мы и выяснили наши отношения», – сказала грустно Маргарита Федоровна.


1918 г. «Совет Народных Комисаров находит, что… необходимо обезопасить Советскую республику от классовых врагов путем изолирования их в концентрационных лагерях, что подлежат расстрелу все лица, прикосновенные к белогвардейским организациям, заговорам и мятежам». «Имена всех расстрелянных и также основания применения к ним этой меры должны опубликовываться».


«холопы международного империализма»


Ф. Э.: «Я бы сущность чекиста выразил формулой из трех „Ч“: честность – чуткость – чистоплотность». Душевная, конечно.

«Нет, кто стал черствым, не годится больше для работы в ВЧК».


1919 г. Ф. Эдм. просит ВЦИК разрешить ВЧК в административном порядке «заключать в концентрационные лагеря господ, проживающих без занятий».


«ЧК должна беспощадно и неуклонно отбрасывать от себя слабых» (Ф. Эдм.).

_______

Исторически достоверный факт, рассказанный Исаковским: «Советские воины, сражавшиеся в партизанских отрядах Италии, в дни победы, когда их пожелал увидеть папа римский, вошли в Ватикан с пением „Катюши“».


Критика начала 50-х гг. обвиняет М. Исаковского и его «Враги сожгли родную хату» за искажение образа советского человека, воина-победителя, замкнутого в мирке личных утрат и переживаний. (М. Исаковский: «Ничего себе, хороший мирок!»)

В прессе отзывы рядовых читателей: «В самом деле, почему это у Исаковского сказано: „Куда ж идти теперь солдату, кому нести печаль свою?“ Разве у нас некуда пойти? Пошел бы, например, в сельсовет, там бы с ним поговорили, дали бы совет…» и т. д.

_______

Ближайший из большевиков по польской СДРП Максимилиан Уншлихт утонул в Енисее. В коллекцию евреев и утопленников.


«Орлом» называл Розу Люксембург Владимир Ильич.


Любопытно, какое место в мире мы занимаем по изготовлению колючей проволоки в погонных метрах.


Окна РОСТа, 1920 г.

«Работница! Если ты хочешь быть свободной и сытой женщиной, – иди записываться в Российскую Коммунистическую партию» (Маяковский).


«И к вам придет, французы, Красная правда большевиков» (Маяковский).


Окна РОСТа, 1920 г.

«Беспартийный рабочий – рабочий без головы,

Партия дает рабочему голову».


«Продовольственная политика наша: щи из пуль и березовая каша» (В. Маяковский).


Газеты конца 1919 г.: «От всей деникинской армии осталось 50 генералов, пьянствующих в Нарве».


В. Маяковский:

«Хорошо, что Чрезвычайка на свете есть».«Раньше были писатели белоручки,Работали для крохотной разряженной кучки».«Идите на фронт —хладнокровно и трезво».
Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Ее Величества России
Адмирал Ее Величества России

Что есть величие – закономерность или случайность? Вряд ли на этот вопрос можно ответить однозначно. Но разве большинство великих судеб делает не случайный поворот? Какая-нибудь ничего не значащая встреча, мимолетная удача, без которой великий путь так бы и остался просто биографией.И все же есть судьбы, которым путь к величию, кажется, предначертан с рождения. Павел Степанович Нахимов (1802—1855) – из их числа. Конечно, у него были учителя, был великий М. П. Лазарев, под началом которого Нахимов сначала отправился в кругосветное плавание, а затем геройски сражался в битве при Наварине.Но Нахимов шел к своей славе, невзирая на подарки судьбы и ее удары. Например, когда тот же Лазарев охладел к нему и настоял на назначении на пост начальника штаба (а фактически – командующего) Черноморского флота другого, пусть и не менее достойного кандидата – Корнилова. Тогда Нахимов не просто стоически воспринял эту ситуацию, но до последней своей минуты хранил искреннее уважение к памяти Лазарева и Корнилова.Крымская война 1853—1856 гг. была последней «благородной» войной в истории человечества, «войной джентльменов». Во-первых, потому, что враги хоть и оставались врагами, но уважали друг друга. А во-вторых – это была война «идеальных» командиров. Иерархия, звания, прошлые заслуги – все это ничего не значило для Нахимова, когда речь о шла о деле. А делом всей жизни адмирала была защита Отечества…От юности, учебы в Морском корпусе, первых плаваний – до гениальной победы при Синопе и героической обороны Севастополя: о большом пути великого флотоводца рассказывают уникальные документы самого П. С. Нахимова. Дополняют их мемуары соратников Павла Степановича, воспоминания современников знаменитого российского адмирала, фрагменты трудов классиков военной истории – Е. В. Тарле, А. М. Зайончковского, М. И. Богдановича, А. А. Керсновского.Нахимов был фаталистом. Он всегда знал, что придет его время. Что, даже если понадобится сражаться с превосходящим флотом противника,– он будет сражаться и победит. Знал, что именно он должен защищать Севастополь, руководить его обороной, даже не имея поначалу соответствующих на то полномочий. А когда погиб Корнилов и положение Севастополя становилось все более тяжелым, «окружающие Нахимова стали замечать в нем твердое, безмолвное решение, смысл которого был им понятен. С каждым месяцем им становилось все яснее, что этот человек не может и не хочет пережить Севастополь».Так и вышло… В этом – высшая форма величия полководца, которую невозможно изъяснить… Перед ней можно только преклоняться…Электронная публикация материалов жизни и деятельности П. С. Нахимова включает полный текст бумажной книги и избранную часть иллюстративного документального материала. А для истинных ценителей подарочных изданий мы предлагаем классическую книгу. Как и все издания серии «Великие полководцы» книга снабжена подробными историческими и биографическими комментариями; текст сопровождают сотни иллюстраций из российских и зарубежных периодических изданий описываемого времени, с многими из которых современный читатель познакомится впервые. Прекрасная печать, оригинальное оформление, лучшая офсетная бумага – все это делает книги подарочной серии «Великие полководцы» лучшим подарком мужчине на все случаи жизни.

Павел Степанович Нахимов

Биографии и Мемуары / Военное дело / Военная история / История / Военное дело: прочее / Образование и наука
След в океане
След в океане

Имя Александра Городницкого хорошо известно не только любителям поэзии и авторской песни, но и ученым, связанным с океанологией. В своей новой книге, автор рассказывает о детстве и юности, о том, как рождались песни, о научных экспедициях в Арктику и различные районы Мирового океана, о своих друзьях — писателях, поэтах, геологах, ученых.Это не просто мемуары — скорее, философско-лирический взгляд на мир и эпоху, попытка осмыслить недавнее прошлое, рассказать о людях, с которыми сталкивала судьба. А рассказчик Александр Городницкий великолепный, его неожиданный юмор, легкая ирония, умение подмечать детали, тонкое поэтическое восприятие окружающего делают «маленькое чудо»: мы как бы переносимся то на палубу «Крузенштерна», то на поляну Грушинского фестиваля авторской песни, оказываемся в одной компании с Юрием Визбором или Владимиром Высоцким, Натаном Эйдельманом или Давидом Самойловым.Пересказать книгу нельзя — прочитайте ее сами, и перед вами совершенно по-новому откроется человек, чьи песни знакомы с детства.Книга иллюстрирована фотографиями.

Александр Моисеевич Городницкий

Биографии и Мемуары / Документальное
100 легенд рока. Живой звук в каждой фразе
100 легенд рока. Живой звук в каждой фразе

На споры о ценности и вредоносности рока было израсходовано не меньше типографской краски, чем ушло грима на все турне Kiss. Но как спорить о музыкальной стихии, которая избегает определений и застывших форм? Описанные в книге 100 имен и сюжетов из истории рока позволяют оценить мятежную силу музыки, над которой не властно время. Под одной обложкой и непререкаемые авторитеты уровня Элвиса Пресли, The Beatles, Led Zeppelin и Pink Floyd, и «теневые» классики, среди которых творцы гаражной психоделии The 13th Floor Elevators, культовый кантри-рокер Грэм Парсонс, признанные спустя десятилетия Big Star. В 100 историях безумств, знаковых событий и творческих прозрений — весь путь революционной музыкальной формы от наивного раннего рок-н-ролла до концептуальности прога, тяжелой поступи хард-рока, авангардных экспериментов панкподполья. Полезное дополнение — рекомендованный к каждой главе классический альбом.…

Игорь Цалер

Биографии и Мемуары / Музыка / Прочее / Документальное