Безверыш. Земля

Публика выбор не оценила, разочарованно загудев, но, стоило мне отдать служке приказ — расставлять чурки по дальнему ряду столбов, как тон гула сменился на радостный. Здесь, в отличие от стрельбища, я уже был один — мешаться у мастера под ногами желающих не нашлось — так что весь набор копий был в моём полном распоряжении. Собственно, все они и отправились по очереди к вновь и вновь расставляемым целям за последующие несколько очень шумных минут.

Причём, то, что я не промазал ни разу, вызвало куда меньше восторгов у публики, чем чудовищная сила бросков. Я специально сгонял все узлы к нужным мышцам, чтобы копья не только летели к мишеням с космической скоростью, но и в щепки дробили те чурки, которым везло меньше других.

Когда вызванный эмоциями толпы шум постепенно начал стихать, я ничуть этому не удивился. С каждым моим новым броском на смену бурному восторгу, обуявшему зрителей, всё быстрее и быстрее приходила обалделая оторопь. Люди с выпученными глазами наблюдали за тем, как спустившийся с неба Единый творит чудеса. Треск последней развалившейся напополам чурки прозвучал чуть ли не в абсолютной тишине.

Нет, я не перестарался — всё идёт, как задумано. Моя цена, как бойца, в глазах всех присутствующих умчалась сейчас на такую запредельную высоту, что больше ни у одного короля, принца, князя не возникнет чудовищной по своей глупости мысли о том, что меня вообще можно купить, заманив в свой отряд, под чужое начало. Предводитель у такого великого мастера может быть только один — он сам. Даже не пробуйте звать к себе. Сами идите за мной. За таким чудо-воином не стыдно идти человеку с любой кровью в жилах.

Закончив, я обвёл взглядом зрителей. Где там наш король Эмрихта? Впечатлился моим представлением? Нет, не вижу. Куда он мог деться? Ведь был же на тренировочном поле.

Ах, вон он где… Ближе к улице и домам принимает на ухо какой-то доклад от одного из своих псов. Как невовремя. Неужели, пропустил всё веселье? Нет, часть видел, наверное. Даже с той точки, где он находится, есть какой-никакой обзор. Но не страшно. К третьей части моего представления он должен успеть.

— Есть желающие мне составить компанию в тренировочном бою на мечах? — обратился я к только-только начинающей приходить в себя толпе зрителей.

— На нас не смотри. Мы охотники, — развёл руки Вепрь. — Меч — оружие либо солдата, либо…

Не знаю, как мунец собирался обозвать представителей благородного сословия, но у него хватило ума вовремя остановиться. Впрочем, намёк прозвучал слишком явно.

— Если сударь Дерхан пообещает меня не калечить, я готов рискнуть.

Светловолосый усач оказался смелым не только на язык. И смелость тут не в том, чтобы не побояться боли, которую весьма вероятно придётся испытать противнику такого бойца, как крушивший только что мишени богатырь. Основная проблема в потере достоинства. Знатным особам не к лицу разгромные поражения даже в тренировочных боях.

— Ни в коем случае, уважаемый… Не знаю вашего имени.

— Вальдемар Кингесберг, к вашим услугам, — сопроводил кивок взмахом руки усач. — Имею честь являться одним из сыновей Его Величества Лютера Кингесберга, короля Штольгарда.

Ну вот. Ещё одна венценосная особа.

— Дерхан Козин, к вашим услугам, — отвесил я ответный поклон.

И, немного подумав, добавил:

— Предз.

В сопровождении толпы мы с принцем штольгардским перешли к той части тренировочного поля, где не так давно сразу несколько пар стучало деревянными мечами, а сейчас было пусто. Те люди давно уже бросили своё занятие и присоединились к зрителям моего представления.

— Какое оружие предпочитаете? — деликатно, на «Вы», а не как в прежних выкриках, поинтересовался у меня принц. — Здесь есть аналоги всего, что угодно, от фальчионов и гладиусов до двуручников и палашей.

— Я за классику, Ваше Высочество, — улыбнулся я. — Но немножко умею махать и всем остальным. А, что любите вы?

— Мне по вкусу рапира. Впрочем, можем в процессе менять инвентарь.

Выбор принца неудивителен. Что рапира, что её младшая сестра шпага — благородное оружие знати. Длиннорукий и худощавый он наверняка мастерски по местным меркам владеет названным клинком, которым удобно, и колоть, и рубить.

— Ничего не имею против рапиры, — кивнул я и, швырнув грош мальчишке, приказал: — Тащи нам рапиры, любезный.

Что меня совершенно не удивило, не все тренировочные мечи были здесь деревянными. Тонкой, длинной рапире такой материал совершенно не подходил — с ним просто невозможно добиться соблюдения реального веса оружия. Металлический клинок, совершенно тупой, заканчивался железным же шариком. Рукоять прикрывает широкая гарда. Неплохая поделка.

— Приступим, — скомандовал принц, когда нам раздали оружие, и принял изящную стойку.

Задачи втоптать в грязь противника нет. Травмировать симпатичного мне дворянина не собираюсь тем более. Цель — соблюсти баланс подавляющего преимущества и сохранения достоинства принца. И потому каждый раз перед тем, как провести финальный выпад, я позволял противнику парировать несколько своих ударов и дважды-трижды почти достать меня самого.