Безвинная

Сверхъестественные, а также самые молодые и беспечные смертные (гуляки, повесы, кучера фаэтонов и им подобные) считали вполне допустимым временем для нанесения визитов полночь, но никак не утренние часы. Завалиться в гости на рассвете — грубейшее нарушение всяческих приличий, допустимое, вероятно, разве что в среде каких-нибудь невзыскательных портсмутских рыбаков.

Но Лайалл понимал, что выбора у него нет. В дверь пришлось стучать минут пять, прежде чем заспанная молодая горничная опасливо приоткрыла ее.

— Да?

За спиной девушки, в дальнем конце коридора, Лайалл увидел высунувшуюся из спальни голову — миссис Танстелл в безобразном ночном чепце, больше всего напоминавшем гриб-дождевик с кружевной оторочкой.

— Что случилось? Пожар? Кто-нибудь умер?

Профессор Лайалл, держа на руках волка-Биффи, протиснулся в коридор мимо онемевшей от изумления горничной.

— Можно сказать и так, миссис Танстелл.

— Боже мой, профессор Лайалл! Что это у вас? — голова исчезла. — Танни! Танни! Вставай! Профессор Лайалл принес мертвую собаку! Вставай сейчас же! Танни! — она выскочила в коридор, кутаясь в необъятный ядовито-розовый атласный халат. — Ах ты, бедняжка! Несите его сюда.

— Простите меня за такую бесцеремонность, миссис Танстелл, но ваш дом оказался ближайшим укрытием, — Лайалл уложил подопечного на маленькую лавандовую кушетку и поспешно задернул шторы на окне — как раз в тот момент, когда первые лучи солнца озарили небо. Неподвижное до сих пор тело Биффи напряглось, задрожало и задергалось в конвульсиях.

Окончательно отбросив приличия, профессор Лайалл метнулся к Айви, крепко обхватил ее за талию и потащил к двери.

— Вам, миссис Танстелл, лучше тут не находиться. Не могли бы вы прислать своего мужа, когда он проснется?

Айви несколько раз открыла и закрыла рот, словно обиженный пудель, а затем вихрем вылетела за дверь — исполнять его просьбу. «Вот женщина, — подумал Лайалл, — которую длительное общение с Алексией Таработти все-таки приучило действовать разумно».

— Танни! — прокричала Айви на бегу, а потом гораздо резче: — Ормонд Танстелл, проснись. Проснись!

Профессор Лайалл закрыл дверь и вернулся к своему подопечному. Хотел было сунуть руку в жилетный карман за своим верным носовым платком, но вспомнил, что на нем только пальто, которое он накинул на берегу, — наряд совсем неподходящий для гостей! Морщась от досады на собственную оплошность, бета схватил одну из пастельных декоративных подушечек и сунул ее в пасть новоиспеченному оборотню: тому будет что кусать, а заодно и приглушит его поскуливания. Затем Лайалл наклонился и прижал своим телом к кушетке дрожащее тело Биффи, ласково обнимая его. Отчасти в нем говорил инстинкт беты — потребность защитить нового члена стаи, отчасти простое сочувствие. Первый раз всегда переносится хуже всего — не то чтобы потом становилось легче, но хотя бы привычнее.

Вошел Танстелл.

— Черт побери, профессор, что происходит?

— Боюсь, слишком много всего, чтобы так сразу объяснить. Надеюсь, это подождет пока? У меня на руках новообращенный щенок, и я должен управляться с ним без альфы. У вас в доме найдется сырое мясо?

— Жена заказала стейк, только вчера принесли.

Танстелл вышел, не дожидаясь уговоров.

Лайалл улыбнулся. Рыжеволосый актер с легкостью вошел в прежнюю роль клавигера и готов был без лишних слов делать для оборотней все необходимое.

Шоколадный мех Биффи начал таять и вскоре остался только на макушке. Открылась голая кожа, бледная, как у всех бессмертных. Глаза постепенно теряли желтизну и снова становились голубыми. Сжимая в объятиях корчащееся тело юноши, Лайалл чувствовал и слышал, как ломаются и вновь срастаются кости. Процесс был долгий и мучительный. Пока Биффи хотя бы отчасти овладеет этим искусством, пройдет не один десяток лет. Быстрота и плавность превращения свидетельствовали о возрасте оборотня и его положении в стае.

Лайалл все еще обнимал бывшего трутня, когда Танстелл вернулся с большим сырым бифштексом и стал суетиться, с переменным успехом пытаясь чем-то помочь. Наконец вместо волка у беты в руках оказался просто голый, дрожащий и несчастный Биффи.

— Что? Где?.. — он слабо попытался высвободиться. Нос у него задергался, словно он хотел чихнуть. — Что происходит?

Профессор Лайалл разжал объятия и, присев на корточки возле дивана, пока появившийся с одеялом и с озабоченным выражением лица Танстелл не успел укрыть молодого человека, с удовлетворением отметил, что смертельная рана на его животе зажила без следа — и впрямь со сверхъестественной быстротой.

— Кто вы? — Биффи поднял мутные глаза на ярко-рыжие волосы Танстелла.

— Я Танстелл. Бывший клавигер лорда Маккона. А теперь, собственно, простой актер.

— Он хозяин дома и наш друг. Здесь мы можем пересидеть день в безопасности, — негромко, спокойно проговорил профессор Лайалл, укутывая одеялом все еще дрожащего Биффи.

— А нам это нужно? Я имею в виду безопасность.