Безвозвратно (ЛП)

— Что ж, я голоден, так что пойду возьму чего-нибудь, пока ещё что-то осталось, — он поцеловал меня в висок, оставляя наедине не только с толпой, но и с двадцатью фунтами хаоса в руках.

Я потянула его за край пиджака, когда он проходил мимо.

— Пожалуйста, принеси мне чего-нибудь.

— Думаешь, я не поделюсь?

Моя кожа вспыхнула.

— Хочу отдельную тарелку, — рыкнула я.

Он фыркнул и склонился над спинкой моего кресла, целуя меня.

«Осёл», — подумала я, но он хотя бы мог шутить над такими мелочами.

Ленни стукнула своими маленькими кулачками по столу и издала похожий на бульканье звук, который был как предупреждающий сигнал перед взрывом. Я очень надеялась, что это не тот случай. Затем она оживилась и заворковала.

«О мой Бог, я на это согласилась».

— Что ты делаешь, Ленни, — пропищала Чей позади меня.

— О, хорошо. Иди к мамочке. Это просто блестяще.

— Тебе просто необходимо преодолеть отвращение к детям, — пробормотала Чей, забирая своего ребёнка.

Я проигнорировала её слова.

— Мои поздравления, — я встала и обняла сначала Чей, потом Питера, уловив выражение лица Джеймса, когда отошла в сторону.

«Шурин», — молча напомнила я себе, сомневаясь, что это имело значение.

Единственная вещь, которую Джеймс не мог преодолеть — покровительство собственника. Он поставил тарелки и обнял меня за талию. Вот оно.

— Джеймс, это Питер. Муж моей сестры и отец малышки.

Питер тихо усмехнулся и протянул руку Джеймсу.

— Я бы обиделся, но поскольку знаком с ней уже очень давно, то просто перестал её слушать. Много слышал о тебе.

Джеймс издал звук похожий на смех и взволнованный тяжёлый вздох одновременно.

— Только хорошее, — добавила Чей.

— Разве вы двое не должны развлекать гостей? — спросила я.

Но как только Чей протянула мне Ленни, я пожалела о своих словах.

— Я выполнила свою часть.

— И едва ли она ещё тебя увидит. Мы за первым столом, и это только до конца ужина и нашего танца?

У меня возникло ощущение, что это будет самый длинный ужин — по крайней мере, самый длинный ужин, на котором, если быть точной, я обладала привилегией самостоятельно есть. Как только я села и попыталась объединить ребёнка и еду, все, чего хотела Ленни — это крутиться и махать ручками. Наконец, Джеймс сжалился, потянулся и забрал её. Он обладал терпением, которого у меня было не так много. Она также извивалась и на его коленях, но он обернул это всё в своеобразную игру, которая превратила её в хихикающий шторм. Я покачала головой и прикончила остаток своего ужина, не переставая всё время поглядывать на него и улыбаться.

— Не надо, — прошептал он, и я нахмурилась в ответ. — Прекрати на меня так смотреть и думать, что я хорошо с ней справляюсь.

— Ты хорошо с ней справляешься и это очаровательно. Но я также понимаю, что это не значит, будто ты хочешь собственных детей, и меня всё устраивает.

Он посмотрел на меня.

— Ты не думаешь, что однажды будешь сожалеть о том, что не стала матерью, и злиться из-за этого?

— Не думаю, — покачала головой. — Милых, как она… нет. В детях нет ничего рационального, они просто… абсолютный хаос. У меня было достаточно этого для одной жизни.

Взгляд Джеймса стал грустным, и мне захотелось взять последние слова обратно, но на моё плечо опустилась рука.

— Ты начнёшь думать иначе, когда у тебя будет свой ребёнок, — сказала мама, потирая мой затылок, прежде чем потянуться к Джеймсу за Ленни.

Я застонала и бросила салфетку, лежащую на коленях, на стол.

— Предполагалось, что ты не услышишь всего этого.

— И я не собиралась специально подслушивать, — она села рядом со мной, но как только Ленни увидела её, то начала извиваться, пока мы не передали её через стол. Мама положила её на плечо и похлопала по спинке. — Эй, принцесса…

Я почувствовала трение на внутренней стороне запястья.

— Роуз.

Моя грудная клетка начала трястись, когда я попыталась вдохнуть, и когда, наконец, это удалось, звуки зала обрушились на все мои пять чувств.

Джеймса провёл рукой по моей шее.

— Ты отключилась на секунду, — прошептал он.

По коже побежали мурашки, все чувства казались перегруженными.

Джеймс накинул пиджак мне на плечи, одной рукой держа меня за руку, а другую положив на спинку стула.

— Я в порядке, — сказала я, но каждый нерв в моём теле покалывал и горел, особенно шея.

— Роуз? — мама наклонилась вперёд, наблюдая за мной также пристально, как и Джеймс.

— У меня не слишком хорошие воспоминания связаны с «принцессой», — это слово эхом отдавалось в голове голосом Гейба, но я сделала глубокий вдох и откинула всё это.

— Я в порядке.

Я расслабилась, позволяя Джеймсу притянуть меня ближе.

— Со мной действительно всё хорошо, мам.

Она улыбнулась и переложила Ленни на другую руку.

— Не думаю, что когда-нибудь захочу знать подробности, но я рада, что вы есть друг у друга.

Достав руку, я обняла Джеймса за шею.

— Я тоже.

Он прижался губами к моему виску и прошептал:

— Я люблю тебя, Роуз.

Моё сердце забилось о грудную клетку, и холод, который я ощущала, сменился теплом. Я взглянула на него, отмечая, как светятся его глаза.

— Я тоже тебя люблю.