Безвременье и временщики. Воспоминания об «эпохе дворцовых переворотов» (1720-е — 1760-е годы)

В исходе апреля отец мой вторично выступил из Украины с армиею, состоявшею от шестидесяти до семидесяти тысяч человек регулярного войска, не включая других, нерегулярных.

После удобного и спокойного марша чрез южные польские провинции отец мой остановился в местечке Синявки, на берегу Днестра.

Вода в сей реке от тогдашней сухой летней погоды стояла столь низко, что в иных местах на лошади переехать можно было. Дабы неприятеля, начинавшего показываться на той стороне реки некоторыми партиями, приохотить к сражению, приказал он неукоснительно сделать приготовления, будто желает накинуть мост. Между тем в ночи, оставя небольшую команду в лагере, выступил он со всею остальною армиею, шел несколько миль выше по Днестру, указал пехотным солдатам сесть к драгунам на лошади и на рассвете переправился в неглубоком месте чрез реку столь благополучно, что неприятель вовсе того не видел и не ведал.

В тот же самый день атакован он сильным корпусом турецкой конницы и татарами, но по жестоком сражении неприятель принужден был назад отступить.

Между тем от наступивших нечаянно дождей вода в Днестре поднялась весьма высоко так, что прошло несколько дней, пока остальная часть армии с артиллериею и багажом присоединиться к нему могла. Но как скоро сие учинено, то армия подвинулась далее против неприятеля.

После нескольких маршей в первый раз предстала взору главная турецкая армия. Но сия, не желая на сей случай делать сопротивления, отступала помалу назад так, что российская обыкновенно ввечеру приходила на то место, где турецкая армия утром стан свой имела.

Наконец неприятель решился на горе подле местечка Ставучана, неподалеку от Хотина, оградить себя ретраншаментами и дожидать российского войска.

Семнадцатого числа августа отец мой прибыл к сему месту и нашел, что турки превыгодное имеют положение. Укрепленный стан их занимал вершину горы, к которой приступ был не токмо весьма крутой, но также ограждался протекающим у подошвы небольшим ручьем. Неприятельская сила национальными турками простиралась, по извещению пленников, до семидесяти тысяч человек, а татар был толикое же число. Накануне сражения сераскир, именуемый Вели-паша, присоединил к себе пашу из Хотина почти со всем его гарнизоном.

Коль скоро неприятель усмотрел, что российская армия прямо к нему подвигается, отрядил он вперед всех татар купно с сильным корпусом турецкой конницы под командою упомянутого хотинского паши, дабы во время атаки ворваться в крыло российской армии. В следствие чего окружили они российскую армию с обеих сторон и сзади, но далее ни на что отважиться не смели по причине производимого из пушек огня так, что отец мой, не уважая сей толпы, непрерывно подвигался к горе и, не взирая на турецкую пальбу, переправился в непродолжительном времени чрез болотистый ручеек, который по его повелению хворостом и фашинником загружен был. Тут, увидя, что неприятель на левом крыле своем занимается доканчиванием работы над ретраншаментом, приказал в то время, когда для виду атакована была передняя часть горы, правое крыло протянуть к упомянутой левой стороне неприятельского стана и там настоящий учинить приступ. Турки, с своей стороны, не замешкали, как скоро армия у подошвы горы в боевой становилась порядок, на нее наступить. Несколько тысяч янычар, голыми руками держа сабли, бросились с горы прямо на нее, но тут имели они столь мало удачи, что двукратно с нарочитым уроном прогоняемы были, когда же неприятель приметил, что наступление клонится на его слабейшую сторону, то объятый страхом, обратился в бегство, покинув множество своей артиллерии, амуниции и палаток.

На сем побеге имел бы он великое поражение, если б не требовалось по причине разъезжающих около армии татар войска содержать вместе. Ввечеру вся армия взошла на гору и в неприятельском лагере расположилась. После чего и татары, видя свою немощь, ускакали прочь.

Прогнанные турки, как то вскоре от высланных лазутчиков проведано, продолжали свой побег, не отдыхая ни днем ни ночью, прямо к реке Дунаю и взятую с собою артиллерию почти всю оставили в разных местах на дороге.

На другой день после сей победы отец мой выступил к Хотину. Войска в сей крепости находилось около десяти тысяч человек, которые большею частию, как выше упомянуто, находились на прежнем сражении. Но когда турки обращены в бегство, то и они, не желая оставить своих товарищей, воспользовались сим случаем, дабы скорее возвратиться восвояси, так что паша едва мог несколько сот человек уговорить вступить опять в город.

Коль скоро отец мой приблизился к городу, то тотчас требовал сдачи оного. Паша недолго размышлял и сдался со всем малочисленным войском своим на милость.

Артиллерии найдено здесь сто пятьдесят семь медных пушек, двадцать две медных мортиры купно с великим запасом амуниции и провианта.