Безымянка

Возникло дежа вю. Где-то я уже видел похожую сцену… Сон! Конечно же! Во сне милиция тоже грубо разгоняла людей, чтобы добраться до места потасовки. Только здесь никакой драки не было. Отряд ополчения просто-напросто блокировал станцию. То ли городские наемники уже вплотную прижали диких, то ли Эрипио решил отсечь нас от поверхности и загнать на Кировскую. В любом случае нужно было как можно скорее убираться отсюда.

— Дальний выход! Живо! — велела Ева, словно угадав мои мысли. — Если его перекроют — окажемся в ловушке.

Мы рванули по путям, даже не пробуя взобраться на переполненную платформу. АКСУ больно заколотил по бедру. Пришлось скинуть ремень с плеча и взять автомат в руки — все-таки к громоздкому оружию еще надо было привыкнуть. Это тебе не «Стечкин».

Пробегая под высеченным прямо в стене название станции, я обратил внимание на то, что мрамор во многих местах сколот. Буквы были уже основательно копчены, но даже налет гари не мог полностью скрыть следы пуль и осколков — шрамов прошлого.

Безымянка. Когда-то давно в окрестностях была железнодорожная станция, давшая название поселку, а затем району. Заводы, ангары, бараки — целый мир, родившийся, повзрослевший и рухнувший, как все вокруг. Превратившийся после катастрофы в рассадник нищеты, в зону преступности и растления…

Нам повезло. Противоположный вестибюль еще не успели перекрыть.

Я забрался на платформу, жестко оттолкнул дикого, протянувшего грязную ручищу к сумке, и помог замешкавшейся внизу Еве.

Вакса уже пробивал нам дорогу в толпе, как небольшой, но мощный ледокол. До лестницы удалось добраться только через несколько минут — плотность человеческой массы здесь была особо высокой. Глаза резало от дыма и смрада, становилось темнее. Люди затаптывали костры, хватали скарб, спрыгивали с перрона и уходили в туннели. Бежали. Как крысы с тонущего корабля.

— Сюда! — позвал Вакса, перекрикивая взбесившегося от давки старика с драным чемоданом в сухоньких, покрытых лучевыми язвами руках. — Эй! Сюда!

Пробившись к пацану вверх по ступеням и пройдя турникеты, мы вздохнули чуть свободнее. Возле скособоченной кабинки дежурного буйный старик таки развернулся и с невероятной для его комплекции силой выдавил к переходу сразу трех человек. Пользуясь внезапно освободившимся местом, мы проскользнули к кассам и по стеночке двинулись к выходу.

Пс, — привлек мое внимание худощавый тип в крепкой строительной куртке. Пристроился рядышком. — Пс, чел. Слышь меня, чел?

— Чего надо? — резко развернулся я.

— Э, чел, ты дурындой так не мотыляй, — дернулся он при виде «калаша». — Арматура нужна?

— Какая арматура? — не понял я.

Тип ловко выудил из кармана куртки чехол, раскрыл, как фокусник на представлении, и продемонстрировал ряд отмычек, напильничков и ножовочек.

— Воровской инструмент, — пояснил Вакса. Прищурил глаз и глянул на барыгу. — Поганая, фраерок, у тебя арматурка, любой академик скажет.

— Э, чел, ты молодой, а шаришь. Уважуха. — Тип мигом закрыл чехол и спрятал обратно в куртку. — А рабы интересуют? Пошли, чел, покажу. Тут разные есть: для хозяйства, ну там шконки прибирать, грибочки поливать и все такое, для группенсекса, для аренных махачей…

— Пошел прочь, мразь, — процедил я сквозь фильтры и клацнул затвором.

Тип нехорошо оскалился, но перечить не стал — растворился в толпе. Все-таки снятый с предохранителя автомат Калашникова — отличный аргумент.

Я поторопил слегка залипшего Ваксу, и мы быстро нагнали Еву, уже протискивающуюся через наглухо застопоренные двери, — благо стекла в них давно были выбиты.

— Налево, — скомандовала Ева в переходе. — Скорее!

Мы побежали мимо запертых дверей служебных помещений и сложенных в кубические блоки кирпичей.

Приходилось лавировать между бредущими в обе стороны людьми. Дышать через респиратор было трудновато, но сдернуть полумаску я не решился — с улицы заносило вездесущую морось, и лишние канцерогены в легких мне были ни к чему.

— Знаешь феню? — на бегу спросил я у Ваксы.

Он повернулся голову и чуть не споткнулся о брошенный саквояж. Ругнулся.

— Сам же учил, чтоб я меньше болтал и больше слушал, — вновь глядя перед собой, сообщил пацан. — Вот и наслушался у малолеток. А при тебе — не палился.

— Жук, — пробубнил я в маску.

Но Вакса услышал. Сальные щеки под респиратором разъехались от улыбки, радужный фингал набряк.

— Пригодилось же, — вякнул он, зная, что прав и я не стану спорить.

— Жук, — повторил я. — Под ноги гляди.

Лестница вывела нас на тротуар. Некоторое время приходилось жмуриться и прикрывать глаза ладонью: после полумрака подземки даже неяркий утренний свет изрядно слепил.

Мы оказались аккурат перед четырехэтажным домом с облезлыми совковыми балкончиками, но необычным для архитектуры того периода арочным фасадом. Разбитый светофор таращился на нас со столба, словно калека, которому третий глаз не принес счастья. Из-за заросшей плющом пивной на углу щерились несколько диких, выкрикивая нечленораздельные звуки и показывая неприличные жесты. Водяная взвесь оседала на одежде, скулах и лбу.

Лепота!