Безымянлаг

Вохры про спирт не слышали, бригада про спирт не слышала, никто не слышал, убеждал себя инженер. Только Снегирь. Здесь за бутылку все сделают, за ящик в ад пойдут. А за бочку? Посмотрим. Теперь об этом не надо думать, надо вести себя нормально. Что бы сделал нормальный инженер? Зашел бы в первый цех, сделал звонок в снабжение при свидетелях.

Зимонин свернул в достроенный цех, поздоровался с дежурным и попросил телефон. Дрожь не унималась, руки замерзли, но инженер не дал им времени оттаять. Не чувствуя, как тепло иголками проникает в пальцы, он начал набирать номер снабжения. Диск аппарата долго не подчинялся, наконец ему ответил манерный мужской голос:

– Снабжение слушает.

– Беспокоит Александр Зимонин, главный инженер первого района. Вы давали накладную на сосновые доски во втором цеху тридцать пятого завода?

– Да, ага, – бесконечно отвечали на том конце провода, какие бы вопросы ни задавал Зимонин.

– Вы понимаете, что доски нужны для строительства?! – не выдержав, закричал в провода инженер.

– Да, Берензон мне говорил об этом, – вежливо и бесстрастно ответил голос.

Зимонин повесил трубку. Вернуться на ТЭЦ, запереться и не отвечать на звонки. Может, лечь спать, если получится. Не думать о Снегире. Не думать о бочке. Никто не узнает. Может быть, ничего из этого не выйдет.

Инженер шел в забытьи, как при сильной температуре, и, не срезав путь до ТЭЦ, оказался перед воротами четырнадцатого завода. Бригада зэков под умелым руководством и внимательным наблюдением специалистов по установке разгружала станки. На Зимонина никто внимания не обращал, работа кипела, он был здесь лишним. Сначала инженеру стало немного обидно, но холод пробрался к ногам, подталкивая к теплой комнате.

– Знал, где тебя найти!

– Игорь, ты что здесь делаешь? – удивился Зимонин, вывернувшему из-за забора врачу. Из-за черной щетины, красных глаз и распахнутого пальто вид у Шеина был пугающий. – Застегнись, замерзнешь.

– Я ненадолго. Хотел рассказать тебе, какая я тварь. Потом уеду. Меня труповозка дожидается, завернул к тебе на ТЭЦ, хотел с тобой поговорить, тебя там нет, охранник сказал, ты, наверное, на четырнадцатом заводе со станками возишься, я приехал. И вот тебя встретил.

– Что ты хотел рассказать? – направил разговор Зимонин, гадая, откуда охраннику Жене известно о его местонахождении и почему Шеин напился до обеда. – Мне, кстати, вчера Берензон коньяк подарил…

– И мне. Я уже. Об этом и разговор, пойдем пешком до машины, я тебе расскажу, пока я пьяный. Трезвым бы постыдился. – Врач взял инженера под руку и, оступаясь на выбоинах, повел его к стоявшему невдалеке грузовику. – Меня Берензон сегодня с утра с Красной Глинки вызвонил, я приехал к нему, он меня заставил бумаги подписать. Ну, не заставил, попросил. Я же тварь, я написал. Написал, что Опарина и Чащина вскрывал после аварии, что переломы там у них… ну, неважно. Понимаешь, Саш, к чему это? Ага, к проверке. Москвичу эти бумаги тухлые впарят. А я что? Я подписал, я их сообщник, мне за это коньяк дали. А я выпил. А тебя за что коньяком наградили?

– За доски.

– Все-таки отдал?

– Нет, не отдал, они сами взяли.

– Вот поэтому я к тебе виниться, Саш, пришел, ты один держишься…

– Они из-за меня бригадира убили, горло перерезали. Если б я отдал доски, ничего бы не было.

– Говно, вот говно! – остановился врач. – Как с этим жить?!

– Иди, проспись, Игорь, – без эмоций ответил Зимонин. – И побрейся, ужасно выглядишь.

– Не могу, Саш, не могу. Вчера из несессера бритву украли, – Шеин на секунду замолк; слова приобрели для него новый смысл. – Саша, береги себя, не спорь с ними, ты один остался, кто Берензону мешает, будь осторожен.

Врач в пьяном порыве обнял Зимонина и, запахнувшись от налетевшего порыва ветра, неуклюже побежал к своему грузовику, оставив инженера наедине с холодом. «На их пути я остался один. Я следующий», – пронзило мозг Зимонина. «Я следующий, я следующий, я следующий», – повторял инженер в такт ускоряющимся шагам.

Тревога спала только после того, как он закрыл за собой дверь кабинета и включил настольную лампу, хотя на улице было еще светло. Надо подумать, как спастись. Вместо вариантов Зимонин аккуратно снял одежду и лег под одеяло с головой. «Как же я теперь усну?» – успел подумать инженер, прежде чем провалиться во тьму.