Безымянная Колючка

Я успеваю пройти еще несколько пролетов, когда боковым зрением замечаю метнувшуюся справа тень. Слишком крупную для летучей мыши, успеваю отметить я, и через секунду какая-то сила тараном толкает меня в грудь.

Нужно ли говорить, что для недоросли в полтора метра ростом это, мягко говоря, болезненно. Я шатаюсь, рассеянно шарю по груди, практически уверенная, что теперь во мне дыра размером с кулак взрослого мужчины.

Любая попытка вдохнуть или выдохнуть трансформируется в ураган боли. Я и стою-то только потому, что судорога сводит пальцы, и вторая рука намертво «вгрызлась» в перила.

Новый удар не заставляет себя ждать, но на этот раз ноги все-таки подводят меня, и я опрокидываюсь на спину.

Кубарем, чертыхаясь, качусь вниз. Несколько десятков ступеней превращаются в настоящее испытание для моих несчастных ребер, плеч, рук и головы. Но каким-то чудом сознание все еще при мне, и только благодаря этому я продолжаю трепыхаться, снова и снова предпринимая попытки зацепиться хоть за что-нибудь. Раз или два мне это практически удается, но каждый раз сила собственного тела утаскивает меня вниз.

Еще пара таких феерических горок – и в моей голове отобьется не только то, что там есть, но и то, чего там быть не может.

Приходится, фигурально выражаясь, плюнуть себе в рожу, обозвать тряпкой, потребовать прекратить изображать неженку и немедленно сделать хоть что-нибудь, чтобы спасти свою жизнь. О том, проведу ли я ее остаток, влача жалкое существование в кресле-каталке, я подумаю потом. Когда – или если – выживу.

Мне, наконец, удается схватиться за сталь решетки перилл. При этом меня в очередной раз встряхивает с такой силой, что в плече что-то щелкает - и в считанные секунды вся рука немеет до почти полной бесчувственности.

Нужно срочно что-то придумать.

Нужно активизировать все внутренние ресурсы.

Так, Йоэль, ну-ка подобрала сопли и вспомнила, что что Тэона тронулась умом, и теперь родителям волей-неволей придется считаться с твоим мнением. Только представь: ты – единственная наследница эрд’Кемарри и еще новоиспеченная скаарта эрд’Аргаван. Чувствуешь, да? Это запах возмездия!

В Бездну боль, в Бездну жалость – я не упаду.

А если, по велению Взошедших, у меня сию секунду отсохнет рука, придется схватиться зубами.

— Помогите! – во всю глотку ору куда-то вверх. – Пожалуйста, кто-нибудь!

А громко получилось. Могу ведь, если захочу. Бывает же ирония: я всегда считала крик самым что ни на есть человеческим проявлением эмоций и старалась держаться подальше, когда у матушки случался срыв, чтобы уберечь свои чувствительные уши.

На деле же получается, что талант орать перешел ко мне по наследству. Спасибо, любимая матушка, но лучше бы ты поделилась клыками или хотя бы рослой фигурой.

И снова мои привыкшие к темноте глаза замечают ту же тень, но на этот раз она оказывается уже слева.

Ноги у тени есть.

И руки тоже, и как раз сейчас в одной из них зажато что-то узкое и длинное, поразительно смахивающее на стилет.

Можете считать меня параноиком, но за долю секунды я успеваю приокрутить перед внутренним взором все эти непонятные и неслучайные «случайные» совпадения: шорох, тень, толчок, снова тень, но на этот раз ножом. Кому-то очень не терпится отправить меня на тот свет?

Вопросы «зачем?», «почему?» и «за что?» я отшвыриваю, как лишние. Выкарабкаюсь – тогда и пораскину над ними мозгами. А сейчас самое время что-то предпринять, иначе я красиво пораскину мозгами на полу под лестницей. И на этот раз – никаких метафор, потому что лететь мне отсюда целых… в общем, долго.

Я снова кричу, и так громко, что эхо поднимается под потолок и посыпает мою голову каменной крошкой. Как будто я и так мало страдаю, чтобы перчить меня, словно утку.

Не представляете, какой скрытый потенциал раскрывает в нас потребность выжить любой ценой. Если бы матушка могла слышать меня сейчас, она бы больше никогда не посмела сказать, что я – подкидыш, которым подменили ее славного, обещанного знамениями мальчика. Потому что в искусстве ора я только что ее обошла.

Упреки матушки, кстати, вспоминаются очень вовремя. Потому что вместе с ними приходят обида, злость и желание доказать всей семье, что я и есть тот самый наследник. Только женского пола. И пусть страшненький, как непрощенный грех, но ведь и знамения могут барахлить?

Может быть, если бы меня пореже называли «пустышкой» и «выкормышем», я бы не выросла тем, кем выросла: циничной девчонкой без стыда и совести. Уже за одно это родители заслужили крупицу моей любви. Будь я мягкотелой, как Тэона – сейчас бы уже валялась где-то внизу со свернутой шеей. А так, выросла способным укорениться где-угодно сорняком, с наивысшей степенью приспосабливаемости.

Перефразируя известную поговорку, меня-то как раз легче прокормит, чем убить.

— Йоэль? – раздается откуда-то сверху звонкой голос одной из девчонок эрд’Аргаван.

Хвала Взошедшим!

Но, как в третьесортном авантюрном романе, радость моя слишком поспешна.

Мой убийца идет ва-банк.

— Йоэль, зачем ты туда забралась? – кричит мелкая эрд’Аргаван, и мне хочется выть от ее непроходимой тупости.