Безымянная могила

Анания (после долгого размышления). Да, считаю.

Измаил. И все еще думаешь, что твои взгляды совпадают с мнением Синедриона?

Анания. В Синедрионе много членов, и взгляды у них разные. Я остаюсь верен своим взглядам, а суть их в том, что я сторонник порядка и примирения.

Измаил. С врагом примирения быть не может, поскольку вопрос касается власти.

Анания. Враг - это тот, кто на самом деле против нас.

Измаил. Намереваешься ли ты опротестовать наше предложение о твоем смещении?

Анания. Нет, не желаю.

Измаил. Значит, ты принимаешь его к сведению безоговорочно?

Анания. Решению Синедриона я подчинюсь.

Измаил зачитывает решение комиссии:

- "Особая комиссия Синедриона изучила дело Анании по инициативе, поступившей извне, внесенное в повестку дня как внеочередное. Выслушав Ананию, комиссия вынесла решение: незамедлительно обратиться к царю Агриппе от имени Синедриона с предложением лишить Ананию ранга первосвященника; решение комиссии Ананией принято к сведению".

Иосиф из рода Симона встает.

- Заседание объявляю закрытым. Просьба о смещении Анании должна быть направлена царю сегодня же. К ней приложить копию протокола. Поступает предложение: в обращении к царю следует упомянуть, что Ананию предлагается освободить от занимаемого поста при одновременном признании его больших заслуг перед народом Иудеи; к общественности информация должна попасть в таком виде. В заключение нужно сказать, что Анания как частное лицо может сохранить ранг первосвященника, но лишается права участвовать в политической жизни и ограничивается в правах. К просьбе о смещении следует приложить, кроме копии протокола, предложение относительно кандидатуры нового первосвященника. Комиссия единогласно предлагает на этот пост Измаила из рода Фаби. Необходимые документы вместе с обоснованием подготовлены. Анания до решения царя Агриппы должен содержаться под арестом. Допрос объявляю результативным и одновременно завершенным. Протокол заверяю собственноручно.

Протокол II Для личного архива первосвященника Каиафы. Разговор Каиафы и Иуды с глазу на глаз.

Каиафа. Ты уже пять лет находишься в заключении, здоровье твое поправилось, по походке незаметно, что у тебя были сломаны обе ноги. И ты уже не такой истощенный, как был.

Иуда. Я не жалуюсь.

Каиафа. Ты, должно быть, знаешь, что я приставил к тебе лучших врачей.

Считай, что я вернул тебя из могилы. Рана на животе была такой тяжелой, что девять людей из десяти наверняка умерли бы. Так мне говорили.

Иуда. Значит, мне повезло.

Каиафа. Задумывался ли ты над тем, почему я спас тебе жизнь?

Иуда. Наверное, у тебя были на то причины.

Каиафа. На твоем месте я бы перестал упорствовать. Мы с тобой уже не в первый раз встречаемся.

Иуда. Я не просил спасать мне жизнь.

Каиафа. Почему ты пытался покончить с собой?

Иуда. Это мое личное дело.

Каиафа. Тебя не пытали. Я распорядился, чтобы тебя и пальцем не тронули.

Иуда. Если ты и сейчас хочешь узнать то, что хотел узнать пять лет назад, я опять отвечу: не знаю.

Каиафа. Не верю. Твое упорство вызывает подозрения.

Иуда. Жаль.

Каиафа.Ты - единственный, кто может знать, где тайно захоронен Иисус.

Иуда. Я знаю лишь, что тело его было положено в склеп Иосифа Аримафейского.

Каиафа. Тогда почему ты бросился с галереи?

Иуда. Это мое личное дело.

Каиафа. А мне кажется, это личное дело следует называть "тайная могила Иисуса".

Иуда. Ты волен называть это как угодно.

Каиафа.Ты вернул тридцать сребреников.

Иуда. Я передумал.

Каиафа. Но ты не возражал, когда мы впервые заговорили об этом.

Иуда. Я же говорю: я передумал.

Каиафа. В ту ночь, когда исчезло тело Иисуса, ты не был с остальными. Нам это известно.

Иуда. От кого?

Каиафа. Ты не поверишь, если я скажу. От Иоанна, брата Иакова. Мы полагали, он быстро заговорит, и не ошиблись.

Иуда. Чего ж тут не поверить? Мальчишка легче всего теряет контроль над собой.

Каиафа. Короче говоря, кроме тебя, похитить тело Иисуса было некому. Страж в Синедрионе показал под присягой, что ты во что бы то ни стало хотел узнать, где похоронят Иисуса после распятия. Он отказывался говорить, но ты вынудил его угрозами.

Иуда. Тут мне сказать нечего. Разве я не вправе был пытаться узнать это?

Позже об этом стало известно всем.

Каиафа. Вправе, конечно вправе, но где логика? Во-первых, ты сразу после этого исчез. Во-вторых, зачем знать убийце, где похоронена его жертва?

Иуда. Не я был убийцей Иисуса, а вы. Я выдал его вам, это правда... но он был моим лучшим другом.

Каиафа. Вот тут-то и собака зарыта. Мне сразу бросилось в глаза, что именно ты, его лучший друг, его выдал. Мне это еще тогда было подозрительно.

Иуда. За деньги на что только не пойдешь.

Каиафа. Деньги ты нам вернул.

Иуда. Я и сейчас могу сказать только то, что говорил пять лет назад. Мне неизвестно, где похоронен Иисус.

Каиафа. Лжешь ты последовательно, этого у тебя не отнимешь. Только почему ты покушался на свою жизнь?

Иуда. У меня не было выбора.

Каиафа. За этими словами стоит нечто большее, а не просто "твое личное дело".

Иуда. Не трудись, Каиафа. Больше я ничего не скажу.

Каиафа. Дежурному стражу было приказано никому ничего не сообщать.