Безымянная в лисьей маске (СИ)

– А на мне есть метка? – Нет, они появляются лишь на тех, кого я должна убить лично, эти люди потом не возрождаются. Могу я тебе рассказать кое о чем? Ты не расскажешь? – Нет. Мы обязаны тебе... – неуверенно говорит мальчишка. – В аду застои... грешники ничего не могут сами, раньше такого не было. Меня создали, чтобы уничтожать «лишних», они никогда больше не возродятся, а полностью поглотятся моим телом. Люди слишком часто рождаются, мы ничего не успеваем… Доже Вонгола и Шимон, они до сих пор грешники… – Если ты все равно поглощаешь человека, то зачем издеваться над их телами? – Ты пережевываешь еду, перед тем как проглотить? – кивок, – У меня то же самое, это почти то же самое, что и питание, и что бы лучше переваривалось пищу нужно измельчить. У меня очень слабые органы… – Ты знакома с Шимон? – задумчиво спросил красноволосый. – Знакома, он рассказывал мне о многом… Мне кажется, уже время для сна, Энма, – Тсуна нежно улыбнулась и встала с места, убрав голову демона со своих коленей. Из-за чар сна, мальчик заснул в мгновение ока. Взяв человека на руки, серый человек направился в свою спальню. – Зачем тебе этот человек? – раздражённо спросил Церберус. – Ты прекрасно знаешь зачем, – девушка тяжело вздохнула. – И все же, я не понимаю, я не понимаю тебя! – Церберус обернулся в человеческую форму и, позволив положить мальчишку на кровать, прижал девушку к захлопнувшейся двери. – Ты доиграешься. В курсе, сколько времени осталось? – прорычал он. – Смогу ли я жить зависит не от меня, а от тех, кто называет меня своим другом… – Тсуна посмотрела в глаза демону. – Ты будешь со мной рядом? – Моя интуиция развита не так сильно, как у тебя, но опасность я чувствую лучше, и то, что тебе требуется защита… Я один вполне справлюсь. – Кее надо сказать, что это еще и прощальный бал… – Тсуна опустила голову вниз. – Ты не та Тсуна, которую я знаю, – демон повернул лицо девушки к себе за подбородок. – Моя Тсуна никогда не умела унывать и сдаваться, ты уже опустила руки, время на исходе, но ты же понимаешь… – Я все прекрасно понимаю! На людей я никогда не надеялась! Это глупые ненужные создания! Если я исчезну, то так и будет! А через пару месяцев вы забудете про меня, будете жить как прежде! Найдете мне замену! – девушке заплакала. – Даже с мудростью всего мира, ты все еще глупый ребенок… – Церберус поцеловал её в губы.

К.А. автор тут подумал и решил – постельная сцена будет присутствовать }:З .

====== восемьдесят первая глава кар ======

– Может сегодня в парк? – спросил Ямомото друзей. – Погода просто прекрасная, так почему нет? – поддержала его Тсуна. – Если Дзюдайме идет, то я тоже иду! – спохватился Гокудера. – А ты, Энма-кун? – «безымянная» обратилась к красноглазому. – Нет, спасибо… – ответил мальчик.

Тсуна красноречиво посмотрела на него, улыбнулась и, помахав рукой в знак прощания, ушла. Хранители ушли за ней, недоверчиво оборачиваясь и смотря на мальчишку.

Энма глядел девушке вслед, и только когда она пропала, пошел по своим делам.

Интуиция била в набат, Тсуна старалась выглядеть естественнее, чтобы не вызывать подозрений, однако часто оглядывалась, прислушивалась, и вообще обращала больше внимания на мелочи.

Уже в парке к ним присоединились Люцифер, Бел и Церберус. Пес залаял, все бесы чувствовали опасность, но откуда она шла не знали.

Тсуна внезапно застыла на месте.

- Ты чего? – обеспокоенно спросил Ямомото.

- Отойдите, – девушка осела на колени, кашляя кровью и держась за живот. – Отойдите!

По животу и дальше расползлись черные линии, будто вены или корни, кожа от самого «источника» линий стала темнеть и покрываться чем-то вроде сколов и трещин, будто Тсуна была сделана из камня. Боль была невыносимой, такого она никогда не чувствовала раньше, хотя перед смертью было страшнее…

«Корни» расползлись по шее, по щекам, она моргнула в момент, когда они достигли глаз и будто пронзили их своими ответвлениями, глаза стали полостью черными, даже белок. Волосы стали темнеть, и в тоже время стали проглядывать белоснежные волоски.

Повеяло жаром, гнилью, гарью, кровью, чем-то кислым или скорее кислотным, тошнотворным.

Демоны напряглись, и в тоже время их охватила какая-то непонятная и неудержимая эйфория. Они оттолкнули людей в сторону.

Тёмно-багровый дым распространяется быстро, отравляя всем своим существом то, чего касается. Но демоны будто счастливы, некая радость, как чувство от возвращения в свой дом, и в тоже время готовность к бою, готовность встретить того, кого они хотят убить, уничтожить, разорвать на части, словно дикие звери, наконец нашедшие что-то, что привлекает их по настоящему, для тех целей, чтобы выразить свою неудержимость и безумство. Их обволакивает дым…

Странный смех слышится со всех сторон. Демоны тоже в ожидании смеются, глаза сквозь завесу сверкают хищным огнем.

Секунды текут медленно, как патока, и кажутся минутами. Снова смех, теперь он более различимый, хотя кто смеется не видно.