Безымянное семейство: [Роман]

— Нет, нет! Не стоит! Это всего-навсего мой младший клерк... мальчик, который сочиняет стишки... слыханное ли дело? И гоняется за блуждающими огнями! Можете вы себе представить этакого клерка-поэта или поэта-клерка, мадемуазель Клара? Мне хотелось, господин де Водрель, поговорить с вами наедине, а потому я отослал его прогуляться по парку...

— Вы правильно сделали, мэтр Ник, но следовало бы предложить этому юному поэту чего-нибудь прохладительного.

— Не стоит! Он у нас вкушает лишь нектар, и только наисвежайший!

Де Водрель не смог удержаться от смеха, слушая неисправимого шутника и балагура, которого знал с давних пор и чьи советы по управлению делами были ему всегда так полезны.

— Я оставлю вас с отцом одних, господин Ник, — сказала Клара.

— Нет, нет, попрошу вас остаться, мадемуазель! — возразил нотариус. — Я знаю, что могу обо всем говорить при вас, тем более о вещах, имеющих отношение к политике... по крайней мере, мне так кажется, хотя вам небезызвестно, что я в нее никогда не вмешиваюсь...

— Хорошо, хорошо, мэтр Ник! — ответил де Водрель. — Клара будет присутствовать при нашей беседе. Только сядем сначала и будем беседовать сколько вам угодно!

Нотариус пододвинул себе одно из плетеных кресел, которыми была обставлена гостиная, а де Водрель с дочерью уселись напротив него на диване.

— Ну-с, дорогой Ник, — произнес де Водрель, — рассказывайте, с чем вы пожаловали на виллу «Монкальм»!

— Дабы вручить вам вот это, — ответил нотариус.

И он достал из кармана пачку банкнот.

— Деньги? — воскликнул де Водрель, не сумев скрыть своего крайнего изумления.

— Да, деньги, и немалые, хотите вы того или нет. Солидная сумма!

— Солидная сумма?..

— Судите сами! Пятьдесят тысяч пиастров в отличных банкнотах, имеющих законное хождение!

— И эти деньги предназначены мне?..

— Вам и только вам!

— А кто мне их посылает?

— Не могу вам этого сказать по той простой причине, что и сам не знаю.

— Каково же предназначение этих денег?

— Этого я тоже не знаю!

— А как вам было поручено передать мне такую значительную сумму?

— Прочтите.

И нотариус протянул де Водрелю письмо, содержавшее всего несколько строк:

Мэтр Ник, нотариус из Монреаля, соблаговолите передать председателю комитета сторонников реформ в Лавале, на виллу «Монкальм», остаток суммы под окончательный наш расчет с конторой.

2 сентября 1837 года

Ж. Б.

Де Водрель глядел на нотариуса, ничего не понимая.

— Мэтр Ник, откуда было отправлено это письмо? — наконец спросил он.

— Из Сен-Шарля, что в графстве Вершер!

Клара взяла письмо в руки и стала внимательно рассматривать почерк — не похож ли он на тот, каким написано письмо, предупреждавшее де Водреля о визите его друзей? Но ничего подобного. Ни малейшего сходства у двух этих посланий, на что девушка и обратила внимание отца.

— Не догадываетесь ли вы, господин Ник, — спросила она, — чья подпись скрывается под инициалами Ж. Б.?

— Понятия не имею, мадемуазель Клара.

— И, тем не менее, вы не впервые имеете дело с этим человеком?

— Разумеется!

— Или даже людьми — ведь в письме сказано не «мои», а «наш» расчет; это позволяет думать, что заглавные буквы относятся к разным именам.

— Возможно, — ответил мэтр Ник.

— Я полагаю, — сказал де Водрель, — что поскольку речь здесь идет об окончательном расчете, то ранее вы уже, видимо...

— Господин де Водрель, — прервал его нотариус, — вот что я могу и, по-моему, должен рассказать вам!

И, сделав паузу, чтобы получше собраться с мыслями, мэтр Ник поведал следующее:

— В тысяча восемьсот двадцать пятом году, месяц спустя после суда, стоившего жизни нескольким из самых дорогих вам товарищей, господин де Водрель, а вам — свободы, я получил ценную бандероль, содержавшую банкноты на громадную сумму в сто тысяч пиастров. Бандероль была отправлена из почтовой конторы в Квебеке и содержала письмо, составленное в следующих выражениях: «Сия сумма в сто тысяч пиастров доверяется мэтру Нику, нотариусу из Монреаля, с тем, чтобы он расходовал ее согласно указаниям, которые будут им получены в дальнейшем. Предполагается, что он сохранит тайну вклада, вверенного его попечению, а также и последующего его использования».

— И под этим стояла подпись... — взволнованно начала Клара.

— Под этим стояла подпись Ж. Б., — кивнул мэтр Ник.

— Такие же инициалы? — спросил де Водрель.

— Точно такие же? — подхватила Клара.

— Да, мадемуазель. Можете себе представить, — продолжил нотариус, — как я был удивлен такому таинственному характеру вклада. Но поскольку, во-первых, я не мог отослать сумму обратно неизвестному клиенту и, во-вторых, не собирался извещать об этом власти, то я положил эти сто тысяч пиастров в Монреальский банк и стал ждать.

Клара де Водрель и ее отец слушали мэтра Ника с напряженным вниманием. Ведь нотариус сказал, что, по его предположениям, эти деньги имеют, вероятно, политическое назначение! И по всему видно, он не ошибся.