Безымянное семейство: [Роман]

Леса вокруг фермы имели не меньшее значение. Когда-то они покрывали все территории, прилегающие к реке Св. Лаврентия, начиная от ее истока и кончая обширным краем озер. Но сколько за многие годы в них было произведено порубок рукою человека! Сколько великолепных деревьев, верхушки которых покачиваются в небе иногда на высоте ста пятидесяти футов, продолжают падать под ударами тысяч топоров, нарушающих тишину необъятных лесов, где порхают щеглы, дятлы, соловьи, жаворонки, райские птицы со сверкающим опереньем, а также прелестные канарейки, которые в канадских лесах не поют! «Лембермены» — дровосеки — занимаются доходным, но прискорбным промыслом, срубая дубы, клены, ясени, каштаны, осины, березы, вязы, кедры, пихты, сосны и ели; распиленные или отесанные в четырехугольные бревна, они образуют те вереницы «клетей», что сплавляются вниз по течению реки. Если в конце XVIII столетия один из самых знаменитых героев Купера — Натаниэль Бампо, по прозвищу Соколиный Глаз, Длинный Карабин и Кожаный Чулок, уже ужасался этому массовому уничтожению деревьев, то разве не сказал бы он об этих безжалостных истребителях то же, что говорят о фермерах, истощающих плодородие земли губительными приемами: они убивают природу!

Следует, однако, заметить, что такой упрек никак нельзя было отнести к управляющему фермы «Шипоган». Том Арше был слишком опытен в своем деле, у него под началом были слишком сведущие люди, он слишком честно блюл интересы своего хозяина, чтобы заслужить прозвище убийцы. Его ферма по праву слыла образцом эксплуатации земельных угодий — и это в то время, когда властвовали еще старые, рутинные методы хозяйствования, при которых канадское земледелие отставало на два столетия.

Итак, ферма «Шипоган» была одной из самых обустроенных в Монреальском округе. Применение удобрений не давало почве истощаться. Здесь не довольствовались тем, что оставляли поля под паром. Фермер варьировал культуры, и это давало превосходный результат. Что касается фруктовых деревьев всевозможных видов, какие произрастают в Европе, которых было очень много в огромном саду, то все они были подрезаны, подстрижены, старательно ухожены. Они прекрасно плодоносили, за исключением, быть может, абрикосовых и персиковых деревьев, которые лучше приживаются на юге, в провинции Онтарио, чем на востоке, в провинции Квебек. Но зато все остальное делало честь фермеру, особенно яблони, дающие сорт яблок с прозрачной розовой мякотью, известных под названием «наливных». Что касается овощей, красной капусты, тыкв, дынь, баклажанов, «синих ягод» — так здесь называют чернику, ягоды которой подают на десерт, — то их собирали столько, что с лихвой хватало, чтобы два раза в неделю отвозить на базар в Лапрери. В общем, все эти сотни четвериков[157] пшеницы и других зерновых, собираемых на ферме «Шипоган», выручка от овощей и фруктов, эксплуатация нескольких акров леса обеспечивали де Водрелю значительную часть его доходов. А благодаря заботам Тома Арше и его семьи нечего было опасаться, что эти земли, отведенные под посевы, когда-нибудь истощатся и превратятся в бесплодную саванну[158], поросшую колючим кустарником.

Впрочем, и канадский климат благоприятствует земледелию. Вместо дождей здесь с конца ноября до конца марта идет снег, хорошо защищающий зеленый покров лугов. Сильные и сухие холода предпочтительнее непрерывных ливней. При них дороги остаются проезжими, что облегчает сельскохозяйственные работы. Нигде в умеренном климате не встречается такой быстроты роста растений, ибо пшеница, посеянная здесь в марте, созревает в августе, а сено косят в июне и июле. Вот почему как в ту пору, так и сейчас если у Канады есть надежная будущность, так это в первую очередь будущность земледельческая.

Все постройки фермы были сосредоточены во дворе, окруженном со всех сторон забором высотой футов двенадцать. Попасть туда можно было лишь через одни ворота, прочно вделанные в каменные столбы; это была необходимая мера предосторожности от нападений туземцев, которых еще совсем недавно здесь приходилось опасаться, хотя теперь индейцы живут в добром согласии с сельским населением. На расстоянии всего двух миль к востоку, в деревне Вальгатта, мирно проживало, например, гуронское племя махоганов, время от времени посещавшее Тома Арше, чтобы обменять свою охотничью добычу на продукты фермы.

Главной постройкой на ферме было большое трехэтажное здание в форме правильного куба, включавшее необходимое для размещения огромной семьи Арше количество комнат. Самую большую часть нижнего этажа занимала обширная зала, между кухней и буфетом — с одной стороны и комнатами, отведенными фермеру, его жене и самым младшим из детей — с другой.