Безымянное зло (СИ)

Я чуть не ахнула — настолько она была прекрасна. На ведьме сверкало золотой вышивкой атласное платье глубокого сливового цвета. Тугой корсет, длинные рукава с разрезами, плетеная тесьма фиксировала их, чтобы ткань не развивалась лентами и не обнажала белокожие изящные руки. Темные волосы Селены были убраны на затылке, а на плечах лежали завитые пряди. Ни грамма косметики на лице, украшенном веснушками — Селена и без макияжа выглядела потрясающе. Я обратила внимание, что она не носила кулона. Удивление отразилось у меня на лице, но я быстро взяла себя в руки и изобразила скучающую вежливость. Заметила ли она? Разумеется.

Из-за спины Селены появились трое вампиров, каждый нёс по платью.

— Кто же этот ваш таинственный мастер? — вырвалось у меня.

Я невольно взглянула на помощников Селены. Первый — высокий и поджарый светловолосый мужчина, на вид совсем юный, смотрел на меня пустым взглядом. Слегка вздернутый нос, тонкие губы, лукавый разрез глаз — я бы сказала, что у него притягательная внешность, если бы не блеклые безжизненные глаза. Они отталкивали, а когда я случайно взглянула в них, в груди шевельнулась тьма. Я затаила дыхание, не в силах отвернуться. Лицо вампира потемнело, кожа истончилась и ссохлась, как у древнего трупа, проступили кости черепа. Глаза провалились в глазницы, в них загорелся красный огонек. Кровь — я видела ее везде. На его лице, на торчащих несуразно клыках и в разуме.

Мне хватило духу потупить взгляд и не завизжать. Не хотелось видеть его суть, вздрагивать по ночам от воспоминаний о прошлой жизни. Я моргнула, но образ не исчез — запечатлелся в сознании, как стоп-кадр из фильма ужасов. Вампир держал на руках жемчужное шелковое платье с отделкой из стекляруса. Я сразу поняла, что не хочу его. Посмотрев долгим взглядом на Селену, я отступила от вампира. Ведьма все поняла без слов, но на ее лице ничего не отразилось.

— Гэрри, ты свободен.

Шелестя тканью платья, вампир испарился. Я замерла, превозмогая желание посмотреть ему вслед.

Второй вампир был чуть ниже ростом, крепко сложен. Русые волосы густой шапкой закрывали лоб, брови и отчасти светло-карие глаза, в которые я не решилась заглянуть. Их леденящий душу омут отпугивал — в нем затаился монстр. От вампира повеяло свежевскопанной землей, сырой могилой. Я отодвинулась, закрыв глаза, потом открыла их и посмотрела на него. Что-то напрягло его — по телу мужчины прошла дрожь. Я уставилась на платье, заметив боковым зрением, как образ вампира темнеет. Прикрыла веки и представила его лицо, не тронутое тлением, и стало чуть легче. Угловатые черты, которые он старался сгладить густой шевелюрой, подбородок квадратной формы, выделялись скулы и впалые щеки. Я чувствовала его жажду. Передо мной стояла оболочка, не наделенная жизнью, но обремененная голодом. Эти двое отличались от вампиров совета — их не освободили от страха перед дневным светом, с восходом солнца они умирали, становились тем, чем являлись на самом деле. Мертвецами, по ошибке природы воскресающими по ночам. Я заставила себя посмотреть на вампира, он достойно встретил мой взгляд, но что-то мелькнуло у него в глазах. Я ощутила его страх и необъяснимый трепет — он пульсировал холодным леденцом у меня на языке. Вампир боялся, что-то увидев во мне. Интересно — что? Какой-то частью себя я осознавала, что способна наводить страх. Кулон Линетт изменил меня, я приняла его тьму. Монстр не дышал мне в шею, он сидел в голове, жирный и откормленный. Тьма стала частью меня, жила внутри, как вторая тайная повинующаяся сущность. Совсем недавно меня волновал вопрос, откуда она выползает? Теперь я знала наверняка, но пока еще не понимала, хорошо это или плохо.