Безымянный мир [начало]*

— О, нет, это точно не пауки! У арах…, тьфу, насекомых не бывает скелетов, у них хитиновый покров. Впрочем саранча — тоже вроде как насекомые, однако позвоночник и ребра… А те жмурики скорей похожи на муравьев или жуков каких-то… 

— Ага, зубищи во какие. 

— Кстати, о зубищах. — Хантер беспокойно выглянул за угол. — Прогуляюсь-ка я до того супертанка в поисках чего-нибудь посерьезнее топора, да дубинки…

Танк больше смахивал на товарный вагон с нахлобученной круглой башней или на фрагмент бронепоезда, поставленный на огромные гусеницы. Колеса без малого в человеческий рост! Так мог бы выглядеть танк первой мировой, будь инженеры англичан идиотами-гигантоманами, оголтелыми милитаристами, свято верующими в слепоту и немощь вражеской артиллерии и авиации. Сухопутный броненосец криво вписался в тупик между домами, обвалив на себя часть крыши и стены одного из них. Крупный орудийный и многочисленные пулеметные стволы бестолково целились в разные стороны белого света. Сиротская неприкаянность бронированного Голиафа, призывно распахнутые люки, пятна ржавчины на бортах — навевали печальные мысли.

— Дания. Иди сюда. Не бойся. — мужской голос гудел под сводами танка. Сарай на колесах, да и только. — Ничего не понимаю. Здесь команда должна быть человек двадцать. Ну, или этих, муравьев. И никого! Один командир… 

— Живой? — девушка, ничуть не выглядевшая испуганной, забралась через "кормовые ворота" внутрь бронированного монстра. — Куда там. Сам себя прикончил, уж не скажу, сколько лет назад. Даже не воняет почти. — Хантер взвесил в руках трофейный пистолет. — Наш землянский маузер напоминает, только приклада-кобуры нет. Всегда хотел такой иметь. Тут три полных магазина и коробка с патронами, словно положил кто специально. Э-э-э, о чем это я?

Непонятно. Все непонятно. Танк стрелял — видишь, сколько тут пустых гильз уложено? А у него ни одной пробоины! Значит, он стрелял, а по нему нет. Тогда где команда? Почему командир пустил себе пулю в лоб?

— Может, у него вся семья погибла? — Дания передернула плечами, то ли от неуверенности, то ли от холода. 

— Ага. Отстрелялся по врагам народа и домой поехал, щи хлебать. — мужчина не смог удержаться от своего саркастического стиля — А младшенький муравьишка-несмышленыш выскочил на дорогу, мол, "Папка! Папка с войны домой на танке едет! А мамку с братишками супостаты пожгли!" И трах — из солидарности с родней на лисапеде под траки угодил. Ну, тут наш командир понимает, что жизнь не удалась, паркуется в закутке не слишком аккуратно и пулю себе в лоб! — Хантер шумно шагал по танку, размахивая пистолетом — Да какая там семья! Муравьи — коллективные насекомые! Они тут все должны были костьми лечь! И легли, по всей видимости! По кому они стреляли из такого калибра? Кто на них нападал? Если тут саранча размером с собаку, а муравьи выше человека, то какие тут, например, нормальные люди? 

— Мы с тобой нормальные. Понял? Нашел себе игрушку? Вот и пошли дальше! 

— Ты это, чего? 

— Хватит ныть уже! Задолбал! Если ты такой умный, то, какого хрена… В следующий момент Хантер выстрелил, и оба мгновенно оглохли от выстрела и последующего удара пули о металл.