Безымянный подросток

Но слова растворились в горле, когда лунные лучи поймали блики во вновь влажных голубых глазах. Лиза лежала на скате крыши, а лопатки и вовсе упирались в него – казалось, огромный тупой нож прислонили к спине. Плечи и голова со светлыми, такими красивыми волосами нависли над городом. Андрей смотрел на ещё совсем юное лицо, невероятно милое и где-то даже детское, смотрел в голубые глаза, в которых царило всё: жизнь и смерть, красота и уродство, очевидное и неизведанное. Ветер бил по нежной коже, пока внизу один за другим проносились автомобили, прохожие пересекали улицу, даже не подозревая о том, что над ними сейчас решались судьбы двух людей, две случайно встретившихся судьбы, ударившиеся об одно и то же дно. Андрей тяжело дышал, его плечи поднимались при вдохе и опускались при выдохе, так же тяжело дышала Лиза, пока её грудь наполнялась свежим ночным воздухом. Этот момент обовьёт стенки сердца и останется в нём навсегда, запечатлев в памяти нависшее над Петербургской улицей лицо. Огни города – фонари, жёлтые гирлянды, вывески – смешивались в один общий тёплый цвет и мягко дотрагивались до светлых волос, в то время как холодное сияние луны подчёркивало блеск голубых, почти синих глаз. Внизу – там, где поджидала смерть – кипела жизнь и царствовало тепло, вверху – там, где была лишь пустота – летало равнодушие и сквозил холод. И ровно посередине с трудом дышали, вглядываясь друг другу в души, юноша и девушка, чьи жизни переплелись тогда, когда должны были закончиться. Он стоял на коленях и сжимал её плечи, она лежала на крыше, а всё, что было выше лопаток, свисало с края над оживлённой улицей. В Петербурге наступала ночь.

– Я боюсь, – прошептала Лиза.

Она сломлена. Так же, как и я.

Он молча обвил её шею рукой, другу сунул под ноги и, поднявшись с колен, встал во весь рост. Лиза весила немного, поэтому Андрею не составило труда нести её на руках – штанга, которую капитан их заставлял жать от груди в Кадетском Корпусе, была тяжелее. Андрей ожидал сопротивления, но Лиза, пару раз всхлипнув, сама обвила его шею руками и прижалась лицом к груди. А затем тихо, словно стесняясь своих слов, прошептала:

– Ты спас меня.

Нет, подумал он. Это ты спасла меня.

***

Оказалось, Лиза живёт в этом же доме.

Она не заперла дверь в квартиру, потому что была уверена, что больше сюда не вернётся (когда окончательно решился на самоубийство, резко становишься безразличным к мерам предосторожности). Она лишь закрыла дверь, чтобы не соблазнять соседей – не каждый день видишь приглашение зайти в чужую пустую квартиру. Конечно, Лиза попыталась отговорить Андрея от его предложения зайти к ней домой, но его напор был сильнее – в итоге она указала на дверь, рядом с которой чёрным маркером было написано «ШЛЮХА».

– Это имеют в виду меня.

Андрей открыл дверь, зашёл внутрь и, стянув с ног кроссовки с помощью самих ног, зашагал по коридору.

– Где у вас тут спальня?

Лиза указала на комнату, из которой в тёмный коридор выливался свет. Андрей ступал аккуратно, прислушивался, пытался понять, есть ли в доме кто-то ещё, но Лиза, словно догадавшись о его мыслях, сказала:

– Дома никого. И никого не будет. Всем на меня плевать.

– Будь мне наплевать, я бы не держал тебя сейчас на руках, – их взгляды встретились в полутьме коридора, разбавленной светом из комнаты. Андрей улыбнулся, Лиза улыбнулась в ответ, и в этот момент что-то вновь тронуло стенки сердца.

Андрей ещё сильнее прижал к себе Лизу.

Вскоре он вошёл в спальню, уложил на кровать девочку, что до сих пор боролась с последними, уже тихими всхлипами, и сел рядом. Накрыл маленькую ладошку своей и, чуть сжав её, спросил:

– Чего ты хочешь?

Розовые губки разомкнулись, слова должны были вот-вот с них сорваться, но меж ними лишь пролетел горячий воздух, растворившийся перед карими глазами.

– Я могу приготовить тебе что-нибудь, а ты пока поспи. – На самом деле Андрей ничего приготовить не мог, но он чувствовал себя обязанным что-то сказать в этом молчании, под этим взглядом. – Хочешь, я помогу тебе с чем-нибудь, полы там помою, подмету, могу пыль протереть или, – она засмеялась, – полку прибить. Ты отдохни, можешь помыться, а я порядок наведу, я умею, меня научили, – она засмеялась ещё громче. – Я даже могу бельё постирать вручную и… Почему ты смеёшься?

– Да ничего, – но её грудь сотрясалась от смеха, а улыбка так и озаряла лицо. – Просто ты такой забавный! Уж готов весь дом помыть!