Безымянный. Созидающий башню: книга III

— Похоже, ты не узнаёшь меня, Сэм, — неприязненно проскрипел Джарет, — а я тебя сразу узнал. Это я был телохранителем Ксантипы, когда он тебя допрашивал перед казнью. Так что можешь оставить своё лицедейство для загонщиков, передо мной тебе нет смысла прикидываться Магистром.

— Говоришь, меня звали Сэмом? — похоже, гостю всё же удалось пробудить интерес хозяина, поскольку в глазах Варда сразу загорелось любопытство. — Давно хотел узнать своё настоящее имя, надеялся, что оно поможет мне вспомнить хотя бы себя. Жаль, что ошибся. Теперь близкие зовут меня Вардом, а остальные безымянным или просто Магистром. И я вовсе не прикидываюсь, я тупо не помню, кем я был двенадцать лет назад. Вполне возможно, что и Магистром.

— Значит, Мартин не соврал, у тебя действительно амнезия, — Джарет уныло кивнул, как бы признавая своё окончательное поражение. — Но как же тебе удалось убедить загонщиков в своей идентичности?

— Разве их нужно было убеждать? — в голосе Варда послышались нотки горечи. — Поверь, это они меня убедили, что я являюсь Магистром.

— А бессмертные? — продолжил давить Джарет. — Как можно обмануть эмпатов?

— А бессмертные вообще благодарны мне по гроб жизни за освобождение от установок подчинения, — впервые с начала разговора Вард сподобился открыто улыбнуться, и его лицо сразу преобразилось, словно бы стало моложе. — Правда, не всем бессмертным мой подарок пришёлся по вкусу, некоторым эта свобода даром не сдалась.

От этих слов в душе Джарета снова вспыхнула надежда. А вдруг Семён действительно был когда-то Магистром? Разве не могло такого случиться, чтобы чудом выживший бессмертный решил отомстить своим обидчикам и разделался с Мединой, заняв его место? Да, вероятность такого сценария была близка к нулю, но в конце концов, какая разница, если он смог освободить своих бессмертных. А это точно сделал не сам Медина, ему бы такое даже в голову не пришло, а вот для бессмертного освобождение своих собратьев было вполне естественным поступком. Значит, у Семёна не должно возникнуть возражений против того, чтобы сделать свободным ещё одного бессмертного.

— А меня ты сможешь освободить от установок подчинения? — голос Джарета невольно дрогнул.

— Я бы и рад, — сочувственно вздохнул Вард, — но не знаю, как это сделать, позабыл вместе со всеми остальными вещами из моей прошлой жизни.

Вот это уже был конкретный и окончательный облом. Кто бы мог подумать, что какая-то пошлая амнезия встанет непреодолимым препятствием между бессмертным и его свободой. Но тут Джарету пришло на ум, что Семён его тупо разводит.

— А как же тогда тебе удалось вспомнить Мартина? — он с подозрением воззрился на ушедшего в отказ Магистра.

Джарет, конечно, понимал, что просто хватается за соломинку, но ничего не мог с собой поделать. Мечта об освобождении слишком долго жила в его душе, чтобы вот так, в одночасье, отдать концы. Вард печально улыбнулся, и его взгляд затуманился, словно бы обратился внутрь. Джарету на мгновение показалось, что его собеседник сейчас встанет и уйдёт, оставив его в одиночестве раздумывать над своим неподобающим поведением. Ну действительно, чего ему вздумалось докапываться до этого блаженного мужика, который мнит себя Магистром? Вард и вправду вылез из-за стола, но не покинул настырного гостя, а просто подошёл к окну и распахнул створки, впуская в комнату свежий воздух.

— Мы отчего-то уверены, что наша нынешняя жизнь, то, кем мы являемся в настоящем, всё это определяется нашим прошлым, — медленно проговорил он, не оборачиваясь. — Раньше я тоже так думал, пока ни лишился своего прошлого.

— Это ты к чему? — Джарет напрягся, пытаясь понять, куда клонит этот самопальный философ.

— К тому, что мы делаем свою жизнь и свою личность каждый миг своего существования, — голос Варда окреп, в нём прозвучала уверенность, похоже, выстраданная и подтверждённая личным опытом. — Каждое принятое нами решение меняет не только нашу жизнь, но и нас самих. Фундамент прошлого, конечно, создаёт определённые предпосылки для наших решений, с этим не поспоришь, но наша воля всё равно остаётся главной. Наверное, только лишившись прошлого, можно понять, что дело вовсе не в нём, а в настоящем. Сейчас Мартин — мой сын, и мне не важно, была ли его мать моей женой.

— Значит, Киру ты всё-таки помнишь, — Джарет, совершенно не предполагавший столкнуться с перспективой возвращения блудного Кириного мужа, неприязненно воззрился на своего возможного соперника. — И что ты собираешься делать? У тебя ведь сейчас другая жена.

— Я не помню даже себя самого, — горько усмехнулся Вард, враз успокоив ревнивца, — но разве это так уж важно? Сейчас для загонщиков и бессмертных я — Магистр, которого они называют безымянным и за которого готовы умереть. Думаешь, им есть дело до того, кем я был раньше? Но в одном ты прав, что-то надо делать.

— С бессмертными или загонщиками? — уточнил Джарет.

— С матерью Мартина, — Вард снова печально улыбнулся, — её нужно освободить. Парень совсем извёлся от страха за её жизнь. Не понимаю, почему он отказывается от моей помощи.