Безысходность

Адремалех действительно не видел. Совсем ничего. Только одни сплошные чернота и мрак наполняли мир вокруг. Но все его другие чувства были обострены до предела. Появилось и новое – ощущение себя в пространстве. При сильной концентрации, у него получалось видеть серые размытые силуэты на привычном черном фоне. Это работало больше как воображение, основанное на звуках, движении воздуха вокруг и иных факторах. Практически всегда объекты, находившиеся в движении, и люди оказывались там, где он их представлял. С предметами все обстояло значительно сложнее, ведь они не перемещались, не дышали, не издавали звуков. Подсознание помогало ему. Но подобная концентрация отнимала слишком много энергии. А ему всегда приходилось быть сильным, уверенным в себе. Без слабостей. Без изъянов.

«Ты не достоин эмоций, Рем. Ты не можешь позволить себе иметь слабости».

Когда его только лишили зрения, он даже по собственному дому не мог спокойно передвигаться: спотыкался, падал, промахивался. Лишь приложив огромное количество усилий и времени, он приспособился. Об огненном демоне вновь поползли слухи, но вернуться в касту ему так и не позволили. Последняя надежда умерла в его душе довольно давно.

Рем забрался в ванную, ледяная вода обожгла его кожу. Так он простоял долго, сам не замечая, как время, минута за минутой, бежит все дальше, набирая темп. Ему тоже хотелось сменить свою одежду на свежую, но они с Амелией еще не успели навести порядок в найденных ею вещах, что осложняло задачу. На поиски подходящих брюк у него ушло много времени и сил. Он закинул себе на плечо белую футболку и вышел, одеваясь уже снаружи. Издалека никто ничего не смог бы рассмотреть, но взгляд Амелии, сидевшей рядом на полу, тут же упал на множество больших белых шрамов, которыми был усеян его торс, и на длинные поперек запястий, поднимающиеся почти до самых локтей на обеих руках и неаккуратно зашитые.

Постепенно от отсутствия видимых полезных занятий их начала одолевать скука. Несмотря на усталость, Амелия решила внимательнее рассмотреть Адремалеха. Ей особенно бросилось в глаза, что на его идеальной белой коже совсем отсутствовали веснушки. Длинные черные ресницы и шрам посередине нижней губы. Линии лица были идеальны, словно нарисованные на бумаге: четкий контур скул, ровный, аккуратный нос.

«Он явно сотворен для искусства», – Амелия была в этом убеждена. – «Очень редко мальчики в твоей касте рождаются такими. Но твоя судьба распорядилась иначе».

С мокрых волос еще потихоньку стекали капли воды. Она с удовольствием смотрела, как они скатывались по огненным прядям и падали вниз. Рыжеволосый демон. Адремалех.

«Я помню тебя еще мальчишкой, но ты, скорее всего, не помнишь об этом. Ведь это меня водили посмотреть на идеальный эксперимент. Нам говорили, что нужно стремиться к такому результату, когда у нас будут самостоятельные проекты. Но вот ты здесь. И вот я здесь. А когда-то мы были лучшими. Каждый в своем ремесле». Ее мысли прервал Рем.

– Может, перестанешь разглядывать меня, как подопытный экспонат?

– Я задумалась. Не больше, не меньше.

– Думай с закрытыми глазами.

– Я как раз размышляла, как нам устроить ночлег. Спать по очереди? Дежурить?

– В этом нет нужды. Я лягу ближе к ним. Если кто-то подойдет слишком близко, я услышу.

– И у меня плохая новость. Одеял и покрывал не хватает на два полноценных спальных места. Нам придется ютиться.

– Не имеет значения. Для полевых условий у нас достаточно места.

– Хорошо, тогда я сейчас все подготовлю.

Амелия разложила покрывала и одеяла на полу, чтобы спальное место стало немного мягче, оставив каждому из них по отдельному одеялу укрыться.

– Все готово.

Они легли друг к другу спиной и попытались уснуть. Ни у кого этого не получилось, хотя оба ощущали сильную усталость. Амелия повернулась к Рему и спросила, чем они планируют заняться завтра. Глупый вопрос, но ей было скучно. Хотелось хоть чем-то себя занять.

– Я буду обследовать территорию.

– Хорошо, значит я тоже.

Она не уточнила, пойдет с ним или отдельно. Ему было не интересно.

ГЛАВА 3.

Амелия уснула только под утро. Несмотря на истощенное от перенесенной инъекции и голода тело ее разум оставался болезненно взбудораженным и тревожным. Слишком много вопросов и ни одного однозначного ответа.

«Неужели это моя расплата за то, что я попыталась осуществить? Но к чему этот фарс? Что за странные условия и правила? Это все не имеет ровным счетом никакого смысла. Разве что безумная фантазия одного честолюбивого человека».

Среди всего окружавшего сумасшествия ровное, размеренное дыхание Рема стало для нее единственным якорем для успокоения. Лежа спина к спине, девушка ощущала, как медленно вздымается его грудь, стараясь тем самым успокоить свое, пока не провалилась в сладкое забытье.