Беззаботные годы

Когда Руперт и Зоуи вернулись из поездки, Зоуи сказала, что пойдет мыться, пока всю горячую воду не извели дети и теннисисты. Оставшись один в спальне, Руперт подошел к окну, из которого были видны его сестра и Сибил, расположившиеся с шитьем под араукарией. Они сидели в плетеных креслах на ровно выстриженном зеленом газоне, спиной к темно-зеленой живой изгороди из тиса, на фоне которой их летние платья – голубое у Рейчел и зеленое у Сибил – приобрели утонченность оттенков воды. Плетеный стол стоял между ними, занятый корзинкой для шитья, чайным подносом и чашками с орнаментом из ивовых веточек на нем; ворох кремовой ткани дополнял сцену. Угол цветочного бордюра с одной стороны и угол белых ворот у подъездной дорожки с другой выглядели лишними. Ему захотелось рисовать, но к тому времени, как он приготовится, они, возможно, уже уйдут; хотелось набросать их прямо отсюда, из окна, где он сейчас стоял, но скоро вернется Зоуи, и ничего не получится. Он отыскал в своей холщовой сумке самый большой альбом для рисования и коробку масляной пастели, и по меньшей из лестниц спустился к входной двери.

* * *

– Так нечестно! Вы не говорили, что уже не играете!

Луиза открыла дверцу конуры.

– Вот мы сейчас и говорим.

– А до сих пор мы не знали. Так нечестно!

– Слушайте, мы сами только что закончили, – сказала Полли. – А пока не кончили, не могли сказать вам.

Лидия и Невилл выбрались из конуры. Им не хотелось, чтобы игра завершилась так быстро, и они были недовольны тем, что она нечестная. Никому из них так и не представилось случая стать водящим.

– Тедди и Саймону надоело играть, они ушли охотиться. И теперь нас для игры слишком мало, – Клэри подошла к ним.

– И вообще, вам скоро пора будет мыться. За вами в любую минуту могут прийти.

– Проклятье!

– Не обращайте на него внимания, – сказала Луиза своим самым раздражающим тоном.

– Какая ты противная, Луиза! Противная-препротивная!

Когда Лидия произнесла это голосом маминой подруги Гермионы, Луиза невольно восхитилась тому, как точно она передразнила ее, но говорить об этом вслух не собиралась. Две актрисы в семье – это уж слишком, благодарю покорно. Она подала Полли их тайный знак, и они внезапно и очень быстро сорвались с места и побежали прочь от Лидии и Невилла, которые кинулись было за ними, но вскоре потеряли их из виду. Возмущенные вопли только помогли Эллен и няне быстрее найти их и увести купаться.

* * *

Отправившись на поиски папы и тети Рейчел, чтобы показать им садик, Клэри обнаружила, что им обоим не до нее. Папа сидел на большом деревянном столе, за которым пили чай на открытом воздухе, и рисовал тетю Рейч и тетю Сиб, поочередно поглядывая на них и внезапно делая в альбоме короткие нервные штрихи. Клэри немного постояла, наблюдая за ним: он как будто хмурился и время от времени тяжело вздыхал. Иногда он стирал только что сделанные штрихи пальцем. В левой руке он держал пучок мелков и время от времени совал туда же мелок, которым только что рисовал, и вытаскивал другой. Клэри решила подержать для него мелки, но едва шагнула ближе, чтобы предложить, тетя Рейч приложила палец к губам, подавая ей знак молчать. Подойти к тете Рейч и попросить пойти с ней Клэри не могла, потому что не хотела попасть на картину, поэтому просто села на траву и стала наблюдать за отцом. Волосы все падали и падали на его костистый лоб, и он встряхивал головой или отводил упавшую прядь рукой. «Я могла бы придерживать ему волосы, – думала Клэри. – Почему нет хоть чего-нибудь, что я могла бы делать для него так, чтобы он не мог без меня обойтись?» «Клэри незаменима», – будет говорить он людям, которые придут, чтобы полюбоваться его картинами. И вот она уже совсем взрослая, с волосами, собранными в пучок, в длинной юбке, как у тетушек, а лицо у нее худое и интересное, как у папы, и люди в такси и в оранжереях, таких, как в Кенсингтонских садах, делают ей предложения, но она их все отвергает ради папы. Она вообще никогда не выйдет замуж, ведь она ужасно незаменима, и поскольку Зоуи умерла, наевшись мясных консервов в жару, – Дюши говорит, что от этого умирают, – кроме нее, Клэри, у папы больше никого нет в целом мире. Папа прославится, а она…

– Руперт! Куда ты положил мою книжку? Руперт!

Подняв голову, Клэри увидела, что кричит Зоуи, высунувшись в своем кимоно из открытого окна спальни.

Последовала пауза, Клэри увидела, как ее отец изменился в лице, а потом еще раз, и его выражение стало терпеливым и добродушным.

– Ты, наверное, оставила ее в машине.

– Я думала, ты ее захватишь.

– Нет, я не брал, дорогая, – повернувшись к ней, он заметил Клэри. – Клэри принесет ее тебе.

– Какая книжка? – Клэри нехотя поднялась. Если папа просит, придется сходить.

– «Унесенные ветром», – крикнула Зоуи. – Принесешь ее мне, Клэри, милочка? Ах ты ангелочек!