Беззаконники

– Нет, Федя, бомжа носом за версту учуешь, а этот чистый, только скомканный весь с головы до ног. А глазки у него такие маленькие, из-под бровищ сверкают и всю округу как рентгеном просвечивают. Хи-хи, – рассмеялась вдруг учительница, – самой смешно от такой нелепицы, но я тогда подумала, что его и гримировать не надо на роль лешего. А вот когда он взгляд свой в меня вперил, я обомлела. Ничего в нем такого страшного и нет, кроме вот той изюминки, что и у Саши, и у первого старика в глазах светится. И это не все! Сегодня мой старик меня еще одной встречей заинтриговал, на этот раз с молодым мужчиной. Ты не подумай ничего лишнего обо мне, но если и мечтать о рыцаре, так именно о таком. Высок как ты, строен, силен как Валерка, по стати чувствуется, умен как Серега, во взгляде его это читается. А самое главное, Федя, к чему я все это говорю, глаза у него синие-синие, как у Саши, а в них та же уверенность в своих силах и спокойствие на той же тайне замешанное. До сих пор под впечатлением от этих встреч нахожусь, и неудивительно, что наш народишко всех их к одному знаменателю подвел. И я поневоле повелась, хотя и уговаривала себя, что от безделья вынужденного мне в голову всякая блажь лезет, и забыть старалась, а не получается. Получается другая картина, Федор. Ни с того, ни с сего вспомнила я, что Сашин уход в себя произошел как раз в то время, когда старик пропал, потому что после его нового явления она преобразилась вся. Ни то, чтобы расцвела, нет, и куда ей? И так как маков цвет всем в глаза бросается. Она будто от невидимых оков освободилась, а тут молния так некстати явилась, вроде как я тебя породила, я тебя и…, тьфу-тьфу на мысли мои дурные. Суеверной становлюсь, предчувствия разные одолевают. – Учительница осуждающе помахала головой и виновато потупила взгляд. – Федор, я понимаю, что для постороннего человека все эти мои домыслы, как бред выжившей из ума старухи, но ты другое дело. Тебе рассказала, и как камень с души сбросила, а то и дня не проходит, чтоб о странности двойного попадания молнии не подумать да о странных незнакомцах с мудрыми глазами. Теперь можешь меня и покритиковать, не обижусь. Чужое мнение не редко помогает со своими нелепицами справиться. Что ж ты молчишь? –

Она нетерпеливо дернула Федора за рукав ветровки, но он лишь рассеянно повернулся к ней, не говоря ни слова, потому что, как часто бывало с ним в детстве, не знал, что ответить. Только сейчас ситуация изменилась: раньше учительница спокойно и доходчиво развенчивала все его фантазийные измышления, а сейчас ждала такого же поступка от него и в тайне, как он в детстве, надеялась на поддержку. А, может быть, именно поэтому рассказала все ему, зная его деликатность по отношению к женщинам и старикам?

– Федор, – учительница строго повысила голос, – говори как есть. По глазам вижу, боишься расстроить меня. –

– Алла Андреевна, – он виновато посмотрел на нее, – я не знаю, что сказать. Нет, – поторопился объяснить, – не потому, что считаю вас, ну, что вы…, – замялся, не находя нужных слов, – короче, – продолжил решительно, – у всех есть право на собственное осмысление любой ситуации. Это не только ваше мнение, но и мое. И ничего странного в ваших мыслях я не вижу, то есть вижу, но по другому случаю, а не то, что вы подумали. –

– Федор, – учительница ласково посмотрела ему в глаза, – и когда ты научишься коротко и ясно выражать свои мысли? –

– А это тяжело, Алла Андреевна. Нестандартные мысли требуют долгого пояснения. – Он хитро улыбнулся ей. – Вы ведь тоже не одну минуту мне объясняли свои, а на плод своих фантазий и вовсе туманно так намекнули. Я понимаю. Фантазии на то и фантазии, что в привычный цифровой ряд не помещаются, и на свалку их выбросить тоже нет возможности. Тогда что ж? Рассказать, обязательно рассказать надо надежному человеку. Вы как нас учили? Высказывайте свои мысли вслух, не бойтесь сомневаться и задавать вопросы: кто молчит и бездействует – тот из крестика в нолик превращается с огромной пустотой внутри? – Федор довольно хихикнул своим воспоминаниям, но, спохватившись, продолжил с серьезным видом: – А у меня ситуация еще сложней. Вот ваши подозрения меня с одной стороны смутили, с другой, запутали, а с третьей, как мне кажется, нужное направление дали моим мыслям, а рассказать я пока ничего не могу. Мне надо подумать и сопоставить кое-что из вашего рассказа с моими, как вы говорите, домыслами. Но для этого, – Федор решительно встал, – надо с Сашей поговорить. Пойду я, уже темнеть начинает. – Он направился в коридор, но у входной двери остановился и нежно пожал руку учительнице. – А вы меня удивили, Алла Андреевна, приятно удивили. Я думал, что вы не только живете, но и думаете только по правилам. –

– Ах, Федя, – старушка радостно вздохнула, – я за всю эту долгую жизнь так устала себя в узких рамках содержать, что решила хоть на старости лет если не пожить, то хотя бы подумать свободно. –

– А я, вот, приветствую это ваше решение, но мне пора, поздно уже. –

– До встречи, Федя. Ты забегай, как выпадет свободная минутка. –