Беззаконные края

Уж не знаю, чего там Игорь им предварительно наплел, но ученики его, представившиеся Саней и Лехой, явно стушевались. Понятно, сам того не желая, задавил пацанов авторитетом. Опять же, помня характер Боровкова… Он ведь мог еще и от себя добавить, «для красоты картинки». Впрочем, уж будем честными: некоторые эпизоды из моего не такого уж давнего прошлого и на куда более крепких граждан неслабое такое впечатление производят, вспомнить хотя бы давешнюю встречу с «дружинниками» Гвоздя. Те ведь тоже впечатлились по самое не балуйся. Просто потому, что были в моей биографии «яркие и запоминающиеся» моменты, чего уж там…

– Так, Кенни, я уже четыре дня в дороге и на сухомятке… Так что, чем тут приличным сегодня угощают?

– Олениной, – отрывается от пивной кружки Боровков. – Ну и пиво хорошее, свежесваренное. Не чешский лагер, конечно, но – приличное.

– Где он сейчас, тот лагер? – глубокомысленно бормочу себе под нос я и громким щелчком пальцев привлекаю внимание официантки. – Лапуль, сообрази и мне пару светлого и пожевать… Что у вас там с олениной?

– Бургер, – отзывается та.

– Ну, вот его и неси…

Надо же, скоро восемь лет будет, как мы с той Америкой разнесли друг друга чуть не в мелкий щебень, а какие-то моменты в жизни, с бывшим противником связанные, у нас по-прежнему остаются. Вот тот же бургер взять… Впрочем, не буду напраслину возводить, приличная штука, вкусная и нажористая. Две булки, правда, сероватого цвета, из муки грубого помола (так неоткуда пшеничную-то взять, не ржаные – и то нормально). Между ними – сочная рубленая котлета, лучок полукольцами, соус какой-то, сыр расплавленный, на тарелке рядом – картошечка золотистой соломкой. Помидорки пары ломтиков явно не хватает, но где сейчас на Вологодчине помидор добыть, в мае-то месяце? Это раньше в любое время года зашел в гипермаркет и взял чего нужно – хоть мандаринов марокканских, хоть помидоров египетских. А сейчас – что выросло, то и выросло, причем исключительно тогда, когда выросло. А до своих свежих овощей тут еще далеко, разве что лук есть из прошлогодних запасов да редиска вот-вот полезет, благо весна теплая.

– Саныч, слушай, может, по маленькой? За встречу? – явно обрадованный Кенни, похоже, не против развернуть посиделки в масштабы банкета.

– Не, Игорь, извини… У меня тут сегодня встреча. Возможно, важная. Поэтому я пока исключительно пивком горло промочу да перекушу. А чего покрепче – это попозже, по итогам, так сказать…

Боровков понятливо кивает, мол, все понимаю, дело – оно на первом месте. Лишь уточняет:

– Поддержка потребуется? Мы сейчас ничем не заняты…

– Честно? Пока не знаю. Но то, что ты тут, откровенно радует. Так что ты пока особенно «не усугубляй», мало ли, может, совместно чего обсуждать придется…

– Лады, – легко соглашается он.

И тут же заказывает себе еще пива и «соточку» водки. Ну-ну, похоже, переговоры вести придется все же мне одному… Не дождавшись заказанного, Игорь поднимается и, чуть покачиваясь, направляется в дальний угол «Кружек», в сторону туалета. Понятно, «зов природы».

– Давно вы с Кенни? – интересуюсь я у одного из пацанов, Лешки, того, что выглядит постарше.

– Почти два месяца, он у нас в деревне зимовал. Ну, староста ему нас и предложил забрать… Сироты мы. Мамка еще в двадцатом умерла, когда мор прошел, не дожила до вакцины. А батю по прошлой зиме шатун задрал. Другой родни нет. Ну, нас обществом год как-то кормили, а потом решили в «дружину» отдать, мол, лишние рты никому не нужны, а к делу нас приставить нужно… А тут Кенни… Повезло нам, короче…

– Что, в «дружину» не хотелось?

Парни дружно отрицательно замотали коротко стриженными головами.

– Нагляделись мы на них, когда те налог сезонный собирать приезжали… Не, нашенские, гвоздевские, еще ничего, или те, что у Черномора. А у других, люди говорят, и сверх положенного забрать могут, кому чего захочется, и столы требуют накрыть такие, что чуть не продавливаются, и баб да девок, бывает, ну… без согласия, короче…

– Ясно, – жестом прерываю я его. – Это где так все красиво стало? Раньше вроде не позволяли себе такого «княжьи»…

– У Турка, говорят, совсем тяжко стало. И у Белуги…

– А это кто такой? Не слышал я ни про какого Белугу.

– Это из Верховажья, – поясняет Леха.

– Погоди, так там же Черкес сидел?

– Сидел, – дружно, в один голос соглашаются пацаны, а потом снова продолжает Лешка, похоже, субординация в семейном дуэте строгая:

– Но по декабрю месяцу там у них какой-то замес вышел. Вроде, Черкес чего-то от остальных закрысил. Ну, его собственная братва на правеж и выставила… А за него теперь тот самый Белуга. Только стало еще хуже, чем было. Пока меж собой разбирались, и друг друга побили, и технику попортили… А восстанавливать все – за чей счет?