Беззащитные гиганты

— Прекрасная мысль, — кивнул он, — думаю, большего мы не получим. Он не идет на контакт. Он прекрасно понял, к чему я клоню.

В первый раз я поднял камеру на уровень глаз и задержал на несколько секунд на контейнере, стоящем на грузовике. Позади, где-то в тридцати футах от нас, стоял бедняга Пун, уже успокоившийся и, более того, наслаждавшийся тем, как он пресек наши попытки ворваться в его владения. Я навел камеру в упор на него.

Реакция была — драматичней не придумаешь.

— Не снимайт филм обо мне, не снимайт филм! — заорал он — уже по-английски…

Мы с Десом обменялись взглядами и поняли друг друга: пора смываться.

— Отдайт филм! — завопил он и бросился на нас. — Вы не имейт права! Отдайт филм!

Когда мы добрались до машины, я повернулся к нему лицом.

— Ну я же кончил! — крикнул я в ответ и бросил камеру на заднее сиденье. Тем временем Дес вскочил на переднее пассажирское. Пун уже нагнал меня, когда я садился в машину, и прежде чем я успел захлопнуть дверцу, он вцепился и повис на ней, как мартышка.

— Отдайт камеру! — вопил он.

Задние дверцы были заперты на замок, так что камера покоилась в безопасности на заднем сиденье и дорваться до нее Пун мог бы, только выкинув меня из водительского кресла. Для этого ему пришлось бы пойти на открытый разбой. Я тряхнул связкой ключей и — благодарю судьбу! — сразу нашел ключ зажигания. Мотор завелся с полоборота.

— Ви не имейт права снимать филм обо мне! Отдайт мне камеру! — повторял он с перекошенным от гнева лицом и вдруг что-то крикнул одному из китайцев, который взирал, словно загипнотизированный, на невиданное зрелище. Тот ринулся в цех. Мы испугались, как бы он не вернулся с заряженным ружьем.

— Ну теперь газуй, — спокойно сказал Дес, — пора удирать.

Я не заставил повторять просьбу дважды.

Между тем Пун, которому удалось вскочить на подножку, продолжал цепляться за открытую дверь, как если бы собирался вырвать ее вместе с петлями. Я перескочил на третью скорость.

— Отдайте камеру! — вопил он, между тем как машина, набирая ход, увозила беднягу все дальше от рабочих.

— Самый полный! — крикнул Дес. — Если он прежде не жаждал сниматься, то теперь уж точно не сдастся без боя.

Машина рванула. Пун уже почти достиг цели, пытаясь дорваться то до рулевого колеса, то до меня — слава Богу, он не соображал, с чего начать. Я еще поддал газу, понимая, что улица скоро кончится, а там я вынужден буду сбросить ход, дав тем самым противнику реальный шанс атаковать. Я уже не понимал, что он там орет, но гнев его не нуждался ни в каком переводе.

К моему облегчению, в противнике наконец взяло верх чувство самосохранения, и, когда машина набрала скорость 50 километров в час, он таки отцепился. Взглянув в зеркало заднего обзора, я увидел, как он поднимается и грозит нам вслед кулаком. Машина уже свернула за угол, а нам вслед еще доносились его ругательства…

…Я взглянул в глаза Десу. Он повел бровью и ответил мне слабой безмятежной улыбкой…

В общем, Джордж Пун не жаждал быть узнанным. Я вырулил на трассу и, соблюдая предельную бдительность, взял курс на Дубай. Что ж, нам не привыкать к осторожности. А это было только начало…

Глава пятнадцатая

Май 1989

Лондон

ДЕЙВ

«Жизненный цикл африканского слона, самого крупного млекопитающего суши, схож с жизненным циклом человека. Это существа разумные, живут дружными семьями, вступают в брачные отношения примерно в возрасте тридцати лет, доживают до шестидесяти — семидесяти. Бивни взрослого самца могут достигать веса в 60 и более килограммов — во всяком случае, так было в прошлом…»

Репортаж ЕИА о живых и погибших слонах с комментарием Десмонда Хэмилла — первый спецвыпуск Ай-ти-эн — вышел в эфир 10 мая 1989 года, как раз в тот день, когда танзанийское правительство обратилось к мировому сообществу с призывом запретить мировую торговлю слоновой костью — «завтра будет поздно!». Ай-ти-эн поставила этот сюжет главным в блоке новостей и ни разу не прерывала его рекламными паузами; ему даже было отведено эфирного времени чуть дольше обычного, и главная тема — угроза, нависшая над слонами, — прозвучала совершенно недвусмысленно. Даже традиционно нейтральный ведущий Джон Сачет, и тот высказал свое личное мнение. «Африканский слон в буквальном смысле слова борется за выживание под дулами автоматов браконьеров, которые довели этот вид почти до полного исчезновения ради удовлетворения спроса человека на слоновую кость», — заявил он.